– Петр, Петр Чайковский…

– Да… он обеспечивал отход, но… видимо штурмовики начали отрубать электричество. Уже во время моего перехода два раза выключался свет и срабатывали резервные мощности. Петр сказал, что если подача энергии прервется во время перехода, то результат непредсказуем.

– Ты хочешь сказать, что Диана здесь так и не появилась?

– Да.

– А Петр?

Трамвай миновал старый мост через речку, съехал в пышную рощу, замер и открыл двери.

– Идем! – резко сказала Света.

Мы буквально галопом вылетели из трамвая. Со стороны это выглядело, будто пассажиры заговорились и едва не пропустили свою остановку.

От неожиданности я зацепился ногой за какую-то железяку и чуть не распластался на горячем асфальте.

– В чем дело?! – нервы мои были на пределе. – Ты объяснишь, черт подери, что тут происходит?

Света подняла руку и показала вперед.

– Ты забыл? На следующей кольцо и обычно пассажиров там всегда встречают охотники за зайцами. А у нас нет билетов.

Я почувствовал укол совести. Так оно и было, несколько раз меня ловили на том самом кольце. Крайне неприятный опыт, совершенно ненужный в моем или даже нашем теперешнем положении.

– Извини. Я просто… А что, если они уничтожат установку? Мы не сможем вернуться? – я взглянул ей в глаза.

Света не ответила. Вместо этого она кивнула подбородком в сторону трамвайного кольца. Я увидел, как вагон замер и к его первой двери устремились трое внушительного размера людей в синих накидках.

– В среднюю дверь на этой остановке зашли двое мужчин, – сказала она. – Вряд ли они покупали талон на одну остановку.

Так и получилось.

Я услышал ругань, двое контролеров заблокировали своими телами дверь, а третий усиленно жестикулировал. Через пару минут от приземистого здания постановочного пункта отделился наряд полиции.

– Они еще и без масок… – заметил я. – Ты молодец… мне бы и в голову не пришло.

– Ты забыл свой девиз? – вдруг улыбнулась Света.

Я потупил взор. Только расслабишься, только перестанешь контролировать опасности, и они тут как тут.

– Не спи, вокруг змеи…

– То-то и оно. А здесь и подавно.

– Так ты расскажешь мне, как ты попала в восемьдесят первый год? Если, конечно, это была ты. И главное – зачем?

Света показала в глубь рощи.

– Помнишь, что там находится?

Мне не нужно было говорить, что там находится, это было ясно как дважды два.

– Моя школа. Только мы зашли с другой стороны.

Она кивнула.

– Идем.

Мы прошли метров сто по дорожке, которая постепенно превратилась в тропинку, а потом и вовсе пропала. Еще метров через пятьдесят мы уткнулись в деревянный забор. Трогая доски, Света прошла налево. Через десять метров одна доска отошла, за ней и вторая, образуя проход.

– Вот, нашла.

Я оглянулся.

– А охрана?

– Здесь уже нечего охранять.

– Надо же… – удивился я. – А у нас она работает… Когда я выходил из дома, не обратил внимания…

– Тебе явно было не до того.

– Это уж точно, – ответил я, вспомнил свои метания, разговор с Ильей, разговор с пьяницей и прочие несуразности

– Я понял. Это место вашей… высадки… То-то она сюда часто приходила… А фотограф… Кеша этот, он ведь не узнал тебя?

– Нет. Здешний Кеша вообще не в курсе, что происходит.

– Значит, когда он сообщил тебе, что я перенес нашу встречу в часовую мастерскую, ты не удивилась?

– Я удивилась твоей находчивости. Впрочем, я никогда не сомневалась в тебе.

Я был польщен. И все же, вопросы оставались. Много вопросов.

Мы крались вдоль толстых красных стен, пока не дошли до того самого слухового окна, в которое когда-то или где-то затянул меня Кеша.

Окно было завалено мусором, ветошью, ветками, жжеными покрышками и прочим мусором. Однако внушительную кучу мы разгребли меньше чем за пару минут – скорее всего, она была сделана для видимости.