– Ошибаетесь, уважаемый враг, – отозвался Мьянти. – Есть боль, которая не утихает.

– Старая песня, уважаемый враг! Вы хотите напомнить мне в сто двадцать девятый раз, что ваши люди несчастны. А я в сто двадцать девятый раз отвечу, что никто не бывает несчастен постоянно. У них слишком много занятий и удовольствий, чтобы все время чувствовать свою боль или печаль. И я еще вам кое-что скажу. Я эту мысль обдумывал лет пятьсот – и вот она сформировалась. Эгоисты не мы, а вы. Допустим, всем удалось отсюда вырваться. И что будет? А будет следующее: бермудяне начнут рассказывать о дивной стране, где сбываются все желания…

– Не все!

– Почти все! Где земной рай, где люди могут жить вечно, не старея… Представляете, что начнется? Миллионы обездоленных, голодных, бедных, недовольных своей судьбой устремятся сюда. Начнут есть, пить, развлекаться, наслаждаться – даром. Но мы с вами знаем – ничто не берется из пустоты. Если что-то прибавилось в этом мире, оно убавилось в том мире. Через год ресурсы Земли будут исчерпаны, и человечество погибнет!

Мьянти уселся в невидимое кресло, предпочитая, в отличие от Ольмека, который никак не мог насытиться роскошью, все простое, неприметное, иногда просто несуществующее.

– Я тоже думал об этом, – сказал он. – Но я надеюсь на разум людей. И потом – у человечества найдутся способы ограничить сюда доступ.

Ольмек с огорчением покачал головой:

– Жаль. А я-то думал, любезный враг, вы успокоились.

– Никогда! Либо я добьюсь своего – вместе с такими, как я, либо найду выход! Возможно, не тот, что предлагает Сигеру Касамацу!

– Вы считаете, что есть какой-то другой?

– Надеюсь. По моим расчетам должен быть.

– Что-то вроде дыры или двери? – подшучивал Ольмек без ехидства и злобы, вполне дружелюбно.

– Не исключено! А если не найду, я взорву эту призрачную страну!

– Ого, – негромко сказал Ольмек. – Я всегда опасался, что вы придете к подобному решению.

– Тем более что вы знаете, уважаемый враг, это вполне возможно!

– Не проверено!

– Я могу проверить. Но это будет последней проверкой!

Ольмек встал с кресла и, не спеша раздевшись, опустился в золотую ванну, которая тут же возникла перед ним. Зачерпнул воду, полюбовался красноперыми рыбками, оказавшимися в его ладонях, и примирительно сказал:

– Не расстраивайтесь, Мьянти. Может, эти новенькие решат наконец исход голосования в вашу пользу. И мы все вернемся. Только вот интересно – куда? В тот мир, который существует сейчас, или тот, который был, когда мы исчезли? Вы хотите в дебри Африки на две тысячи лет назад?

– Если там моя Ньянни, то да! – уверенно ответил Мьянти.

– А я не хочу вернуться на три с половиной тысячи лет назад туда, где люди ели людей и регулярно умирали от голода и болезней.

Мьянти встал – и в руке его неожиданно появился кинжал.

– Извините, – смутился он. – Это невольно.

– Вполне вас понимаю, – кивнул Ольмек. – Закон подлости, закон белых слонов. Не огорчайтесь, я сам не лучше вас, – и Ольмек достал из воды автоматическое ружье. – Хорошая система, стреляет даже после двух часов нахождения под водой, – скромно похвастался он.

В руках Мьянти появился гранатомет.

У Ольмека тут же оказалась небольшая реактивная установка.

Мьянти прыгнул в танк с непробиваемой броней.

Ольмек, не одевшись, выскочил в окно и через пару секунд уже появился в военном истребителе, под крыльями которого гроздьями висели ракеты, стремительно сделал разворот над домом и начал пикировать.

Перед Мьянти появилась пусковая установка комплекса противовоздушной обороны, он приготовился нажать на кнопку…