– Маньяк в нашем доме? – старательно хмурил он лоб. – Ну, тут туева куча народу, мог и затесаться. Только как его отличить-то? На вид как мы с тобой, клейма на лбу нет, рогов и копыт тоже. Вот правда, я бы рад помочь, но чем?

– Может, ты что-то замечал… ну, кто-то из жильцов беседовал часто с девочкой. Или спрашивал кто-то у тебя, из какой она квартиры? – я старалась улыбнуться, хотя уже понимала, что ничем мне парень не поможет. – Олег, ну хоть что-то припомни, постарайся!

Он демонстративно зажмурился и начал вздыхать, трясти головой, имитируя мучительные раздумья. Потом вдруг раскрыл хитрые голубые глаза и довольно сказал:

– А вот кое-что я и правда вспомнил. Я ж тут полгода работаю, всех жильцов в лицо знаю, хотя имена забываю или путаю. Но вот если кто в гости приходит, сразу отличаю.

Еще бы, ведь гости звонят в домофон, и им открывает кто-то изнутри, с внутренней усмешкой подумала я, но промолчала.

– В тот день гостей было немало. – с торжествующим видом продолжал Олег. – Но вот одну тетку я видел впервые, и никто не сознался, что к нему приходила.

– А что за тетка? – для проформы поинтересовалась я. Наверняка Оскар ее уже нашел, но все же…

– Да мы лучше поглядим на нее. – он деловито повернул ко мне монитор, и начал быструю обратную перемотку. Через несколько минут я своими глазами видела, как в вестибюль заходит худенькая платиновая блондинка в надвинутом на лоб светлом берете, из-под которого виднелась густая челка, наполовину прикрывающая глаза. Длинное светлое пальто, почти полностью закрывающее юбку, стройные ноги в удобных белых кроссовках… На вид незнакомке было лет тридцать. Не поднимая глаз, она быстро прошла к лифту, и скрылась из поля зрения.

– И когда же это было? – для проформы поинтересовалась я. Ничего подозрительного в блондинке не было, она скорее походила на репетитора, вызванного к нерадивому ученику.

– А вот же дата и время: тот самый день, в 10.01. – четко отрапортовал охранник. – Где-то за 45 минут до первого выхода Вероники Моринской из квартиры.

– Но кто-то же ей открыл дверь? – теперь я заинтересовалась. – Ты не проследил, кто?

– Да видишь… – он слегка смутился. – Я обычно звук домофона слышу. То есть вот тут зуммер жужжит, когда кто-то звонит. Я как заслышу, в камеру на всякий пожарный смотрю. Мало ли, вдруг там банда в черных чулках с автоматами, а какой-то лох возьмет да откроет. Но тетка в белом не звонила!

– То есть… – вот теперь я заинтересовалась всерьез. – Она открыла своим ключом?

– Получается, так. – пожал плечами парень. – Да ты сама можешь послушать – есть тут звук зуммера?

Мы снова прокрутили пленку, никаких посторонних звуков на ней не было.

– Так может, снимает квартиру, просто тебе не сообщили? – уточнила я.

– Ну и где же она была, когда обыск проводили? – возмутился Олег.

– Может у себя?

– Ну нет, я как раз сменился, и пошел по квартирам с бригадой! Не было ее нигде!

– Постой, а ты следователю запись показывал? – спохватилась я.

– Да, показывал. – неохотно кивнул парень. – А толку? Мне ж никто ничего не рассказывает, вот ты как человек пришла, а следаки только губы кривят. Мол, они самые умные, а я кто такой?

Я задумалась. Если женщина в белом и правда вошла без посторонней помощи, то кто ей дал ключ? С другой стороны, она могла войти вслед за кем-то, кто открывал двери. Но… где же он на пленке, невольно впустивший ее жилец?

Олег настолько проникся ко мне доверием, что даже перекачал кадры с проходом незнакомки на мою флешку, и мы дружески попрощались.

Я вышла из комплекса на гранитную террасу, огибавшую дом, и задумалась. Всего половина второго, что мне делать дальше? Возвращаться в агентство и со скуки раскладывать пасьянс? Даша на работе, Оскар тоже… Но теперь я тоже работаю по его делу, так что пора поделиться информацией. Как ни странно, Оскар согласился меня принять, и через четверть часа я уже сидела у него в кабинете. Тут было куда менее уютно, чем в маленькой Дашиной комнатке с мягким ковром, но выбирать не приходилось. Обшарпанные стены, старый широкий письменный стол и жесткие стулья с высокими спинками давили на психику, да и Оскар был настроен далеко не благодушно.