Получив от старшого легкий подзатыльник, мужчина тут же исправился, громогласно и очень вежливо пожелав здоровья хозяйке, несколько отвыкшей от простых деревенских нравов. А заодно (можно сказать – оптом) и племянникам с племянницами. Разумеется, сразу после того, как они сами первыми поприветствовали дядьку. Гостя раздели, указали, где рукомойник (опять в отдельной комнате!), после чего так основательно накормили-напоили, что у Федора не осталось никаких сил удивляться дальнейшим чудесам. Пять комнат, новая мебель вроде угловато-массивного шкапа или кроватей, странная кухонная утварь, стены двух комнат, оклеенных полосами бумаги с затейливым рисунком, – все это молчаливо кричало о том, что брат Мартынка вполне успешно зарабатывает и на хлеб, и на толстый слой масла сверху. Или мяса. А еще от этого неслышного вопля у младшего брата начали гореть уши – до того сильно брала досада, что посмеялся в свое время над посулами вербовщиков. К вечеру и уши, и душа мастерового Людиновского паровозостроительного более-менее успокоились, поэтому первую четверть часа начавшихся посиделок он передавал хозяевам приветы от родни и многочисленных знакомых. Затем прошелся по новостям и видам на урожай (хреновым, если честно), отчитался на тему, кто родился или умер (среди все той же родни и знакомых), и только после этого перешел к важной для себя теме.

– Это что же, все мастеровые на фабрике так живут?

– Я тебе не какой-нибудь там токарь-слесарь, а бригадир. Фигура!

Мартын многозначительно потыкал указательным пальцем в беленый потолок и тут же получил незаметный тычок под ребра от любимой половинки.

– Пусть и маленькая, – самокритично и даже скромно признал он свою ошибку. – А живут примерно одинаково.

– Что, вот все прямо как ты, в пятикомнатных хоромах?

Хозяин каким-то странным жестом погладил-почесал левую сторону головы и честно признался:

– Нет, это только мне так повезло. У начальства на хорошем счету, недавно сам Хозяин приметил. Квартирой вот похвалил, до того в двухкомнатной жили. – И опять погладил голову.

– Ишь! Молодец.

– А то!

За небольшой тост последнее высказывание пошло просто замечательно. Поставив обратно на стол граненые стопочки – у мужчин пустые, у женщины на две трети полная, – родственники закусили-занюхали каждый по своему вкусу и подошли к обсуждению главного вопроса.

– Значит, так. Поговорил я с кем надо, поспрашивал, и вот что мне сказали. На фабрике свободных мест больше нет, но людей набирают. Вроде как Хозяин где-то новые заводы открывать будет, так вот туда. Возьмут сразу, я договорился. И тебя, и остальных наших, кто захочет.

Федор едва заметно приуныл, и это не осталось незамеченным.

– А еще меня один хороший человек надоумил, как можно и на фабрику устроиться.

Во взгляде брата читалась надежда, а вот у жены – удивление, приправленное гордостью за мужа.

– При фабрике курсы есть, запишешься туда. Жить у нас будешь. Поучишься, и если свой третий разряд подтвердишь – возьмут на испытательный срок. Поработаешь, люди на тебя посмотрят, ты на людей, покажешь себя, а там, глядишь, и на постоянную перейдешь. Наверное, тут я точно не знаю. Как, обойдутся твои месяца три-четыре без тебя? А то, если надо…

– Да нет, до весны всего хватит.

Но уверенности в этом заявлении все же недоставало. Поэтому супруги Бусыгины переглянулись, одновременно вспоминая, что на то они и родственники, чтобы помогать. Сегодня ты, а завтра тебе – на этом, как известно, весь мир стоит. Задавив своим авторитетом старшего брата все возражения, Мартын предложил по такому хорошему поводу еще немного понизить уровень водки в штофе, что все с облегчением и сделали. После чего младшенький стал расспрашивать о курсах – что за зверь такой и с чем его едят. И насколько третий разряд от четвертого отличается, в смысле расценок и жалованья.