Селби наклонился, заглянул в колыбельку, затем поднял глаза на Брэндона и кивнул.

Шериф сдвинул на затылок свое сомбреро, покрытое пятнами высохшего пота.

– Будь я проклят! – Это было все, что он смог произнести.

Селби подошел к газетному киоску. Очень яркая блондинка с большими голубыми кукольными глазами приветливо сказала:

– Доброе утро. Чем я могу вам помочь?

– Ребенок. – Селби кивнул в сторону колыбельки. – Давно он здесь?

– Что вы, мистер! Откуда мне знать?

– Вы обратили на него внимание?

– Да, я заметила корзинку минут десять-пятнадцать тому назад.

Мужчина, читавший детектив, глубоко вздохнул, захлопнул книгу, взглянул на часы и направился к выходу.

– Погодите, минуточку, приятель, – остановил его шериф.

– Это вы мне? – осведомился тот.

– Вам, вам. Вы здесь давно?

– Со времени прибытия автобуса из Лос-Анджелеса. А в чем вообще дело?

– Когда вы прибыли, был ли здесь вот этот ребенок?

Мужчина задумчиво произнес:

– Нет. Здесь была какая-то женщина. Впрочем, подождите… Да, правильно. Эта корзина уже стояла. – И извиняющимся тоном закончил: – Я так увлекся романом, что решил добить его, прежде чем начинать деловой день.

– Вы не заметили случайно, когда ушла эта женщина?

– Нет.

Брэндон повысил голос и обратился к присутствующим на станции:

– Минуточку внимания все! Внимание сюда!

Люди замерли, глядя на костистого, обожженного солнцем человека.

– Я – шериф и пытаюсь найти мать вот этого ребенка. Кто-нибудь знает, где она?

Воцарилось молчание, все вопросительно смотрели друг на друга, затем один или два человека на цыпочках подошли к колыбели и, вытянув шеи, заглянули в нее. Какое-то время стояла тишина, потом вдруг разом все заговорили, обращаясь при этом не к шерифу, а друг к другу.

Одна из трех женщин, тех, которых можно было принять за сестер, – самая толстая из них, – сняла руки с колен и сказала ровным, лишенным всяких эмоций голосом:

– Я видела ее.

– Давно? – спросил Брэндон.

– Минут десять, может быть, пятнадцать тому назад.

– Она уходила?

– Нет, входила.

– Через какие двери она вошла, со стороны автобусов или?..

– Нет, через дверь на улицу.

– Не могли бы вы описать ее внешность?

– Не старая. Не знаю. Наверное, лет двадцать пять… Ты заметила ее, Хейзель?

Тощая сестра отрицательно покачала головой. Третья женщина сидела неподвижно и молча. Самая разговорчивая из троих продолжала:

– На ней был светло-бежевый жакет, может быть, чуть темнее по цвету, чем полотняная простыня, юбка в тон. Блузка светло-розовая. Красивая женщина. На руках еще были бежевые перчатки.

– Блондинка? Брюнетка?

– Блондинка… Может быть… Да, я уверена, что блондинка.

– Как ваше имя? – спросил Селби.

– Миссис Альберт Парди.

– Вы здесь уже давно?

– Примерно полчаса.

– Ждете автобуса?

– Отправляюсь в Альбукерке. Я… а вот и мой экипаж.

Большой, сверкающий свежей краской автобус свернул с главной улицы. Среди ожидающих отправки пассажиров началось движение. Служащий в униформе распахнул дверь, на которой значилось: «Выход», и объявил:

– Автобус на Эль-Пасо, следует через…

– Задержите отправление на некоторое время, – сказал Брэндон.

Человек в униформе узнал его.

– О’кей, шериф, но только ненадолго.

Какая-то женщина лет сорока, весьма нервического вида, заявила визгливо:

– Ну, я вам скажу! В жизни не встречала такого произвола!

– Всего на минутку, мэм, – вежливо сказал Брэндон. – Я сам не рад, но мне надо выяснить, кто видел женщину, оставившую ребенка.

Однако миссис Парди оказалась единственной свидетельницей. Она оставила шерифу свой адрес в Альбукерке, после чего Брэндон дал команду человеку в дверях отправлять автобус в путь.