Я посторонилась, глядя на то, как Коннор, а за ним вслед отец и все, кто присутствовал за столами, покидают зал, затем вскинув глаза, увидела, что Трор остался. Он подошел ко мне и, глядя прямо в глаза, спросил:

- Ты узнала у отца?

- Да, - ответила я, подавив острое желание опустить голову, лишь бы только не видеть его надменного, уверенного в моем согласии, лица.

- Тогда скажу прямо, - мужчина чуть прищурил глаза, отчего они замерцали темным золотом. – Ты понравилась мне. И я бы хотел, чтобы в моем доме ты стала хозяйкой, а для меня женой.

На миг мне показалось, будто земля ушла из-под ног. Я прикрыла глаза. Сердце забилось так быстро, что стало почти больно. Видят боги, как мне хотелось в тот момент сказать ему: нет, - но я помнила слова отца, его просьбу, вот только губы не желали размыкаться, а воин ждал и казался удивительно спокойным и уверенным в себе.

- Каков будет твой ответ? – Трор склонился ко мне, и я не выдержала.

- Я не понимаю, - проговорила, наверное, слишком громко, потому что рабыни, пришедшие убрать столы, остановились и все как одна посмотрели на нас. Увидев это, Трор резко обернулся и резко бросил:

- Что смотрите? Ступайте вон! – прозвучало как приказ. От звука его голоса даже мне захотелось убежать отсюда далеко-далеко, чтобы он никогда не смог меня найти.

Девушки опешили. В нашем доме с рабынями обращались хорошо. Отец и брат, да и я, никогда не повышали на них голос без причины. А здесь чужак, слишком опасный и непонятно отчего такой злой.

Они явно были напуганы и смотрели на меня так, будто я была их спасением.

- Пошли вон, дуры, я сказал, - уже спокойнее добавил Трор, обращаясь к рабыням. Служанки ахнули, словно проснулись ото сна и поспешили покинуть зал. Они почти выбежали из него. Мне даже показалось, или одна из них плакала? Хотя от подобного обращения у меня тоже бы навернулись слезы на глаза. А Трор вновь повернулся ко мне.

- Ты что-то хотела спросить? – уточнил он.

- Да, - кивнула я и добавила, - я хочу знать, почему ты выбрал именно меня? Ведь мы знакомы всего два дня, да и это никак нельзя назвать знакомством. Ты даже не нравишься мне, - почти выкрикнула последнюю фразу.

- Странно, - кажется, его совсем не тронули мои слова, - а вот мне кажется, что мы с тобой знакомы уже давно. Знаешь, стоило мне тебя увидеть и это ощущение стало невыносимым. Словно ты всегда была моей. Будто я спал, а потом проснулся, и ты стала не сном, а былью.

- Глупости, - я отвернулась, когда северянин сделал шаг, разделяющий нас, и прижал меня к себе. Я закричала и тут же ударила его, попав кулаком в плечо, но сразу же охнула от боли – его плечо оказалось твердым как камень.

- Ты будешь моей женой, - сказал он уверенно, обратив на мой удар внимание не больше, чем обратил бы на укус комара. – Я сделаю для тебя все, что только захочешь. Я богат. У меня хороший дом и сильная дружина. А ты та, кто нужен мне. Мы будем вместе, просто скажи: да, - и ты не пожалеешь. Обещаю!

Его речи показались мне наглыми и самоуверенными. О, как много я хотела бы ему сказать, но просто не имела права сделать это! А слова, словно жалящие осы, вертелись на языке, готовые укусить, причинить боль. Но я сдержалась и лишь кивнула.

- Да! – а сердце резануло болью, как от удара ножа. - Я согласна, - закончила фразу, еле слышно прошептав эти два слова.

Повернув голову, взглянула на мужчину, на предложение которого только что ответила согласием.

Коннор сказал, что Трор умрет! Он не вернется!

Жаль ли мне северянина? Где-то в глубине сердца, да. Потому что он тоже живой человек.