– Ральф? – взволнованно спросила она.

«Ральф!» – хлестнул по нервам приказ.

Красный мундир, красный ковер. Кровный враг держит лицо, старший брат, которого у него не было. Зато теперь есть Ральф.

«Где ты? Ты нужен мне, Ральф!»

Черт! Нет, не готов он опять ехать во дворец! Ральф из последних сил поднял Элизабет на руки, она послушно обхватила руками его шею. Никаких вопросов, никаких возмущений. Кого из нее и Алианы растили в этом их пансионе? Это Лиз, а не он тот самый идеальный солдат. Обманчиво хрупкий, но стальной и безумно тяжелый. Он влетел под темный навес, ударившись плечом о каменную стену. Аккуратно поставил Элизабет на землю и прижал к себе, закрывая спиной.

Маленькая ладонь ее легла ему на грудь, будто желая успокоить бешеный стук его сердца. Подбородок его упирался в ее макушку, Ральф не удержался и глубоко вдохнул запах ее волос. Непослушные пальцы впились в тонкую талию под расстегнутым кителем, на открытой шее Элизабет неведомым образом оказалась его ладонь.

Юная госпожа Холд вздрогнула, смяла ткань его рубашки, а потом вскинула голову и острыми зубками прикусила кожу на его сжатой до желваков челюсти.

Удовольствие на грани боли. Острое возбуждение, электрической молнией прошивающее тело. Сводящий с ума нежный женский запах, податливые губы, дрожащая Элизабет в его руках.

Парадный китель отброшен куда-то в сторону, но ей не холодно. Под пышным подолом изысканного платья он пальцами чувствует шелк ее бедер и требовательный пульсирующий жар.

– Ральф… – протяжный стон в его губы.

Сбывшаяся фантазия, изящные запястья, скованные его рукою над ее головой. Не вырваться и не сбежать, госпожа Холд. Стучит в висках кровь, Элизабет сжимает бедра. В плену его ладонь, и не остановиться, он уже знает: ее желание такое же огненное, как и его.

– Ральф… Ральф… Ральф! – мольба, приказ, жаркое требование.

Темный двор ночной зимней столицы.

Красный мундир, красный ковер, и мягко улыбается его высочество Юрий.

«Играешься, Ральф? Ну что ж, играй. Я покажу тебе, какой интересной может быть эта игра. И какой сладкой может быть одна на двоих женщина…»

Ральф отпрянул от Элизабет. И ведро ледяной воды не смогло бы оторвать его от нее, а Юрий сумел.

– Извини, – отворачиваясь, хрипло бросил ей он. – Я не хотел.

Не хотел? Зимой! На улице, под чужими окнами.

– Черт! – выругался он, расправил плечи и сжал руки в кулаки. Пальцы хранили тепло Элизабет, тело требовало вновь ощутить ее всю, и отнюдь не ладонями.

Ральф поднял отброшенный пиджак, протянул вещь Элизабет. Она оправила подол платья, высоко подняла голову и ровно заметила:

– Не нужно. Меня согрели твои извинения, Ральф.

Он взлохматил волосы, собираясь с мыслями. Черт, ну как есть придурок! Что она теперь о нем думает?!

Элизабет вдруг пошатнулась, но успела опереться о каменную стену, наверняка испачкав свое платье, и он бросился к ней.

– Не подходи ко мне! – Она взмахнула рукой, останавливая его. – Достаточно унижений для одного праздничного дня.

Ральф поджал губы, вышел из-под навеса, натягивая на плечи пиджак. Не стоило Холду доверять ему автомобиль. А ему не стоило дотрагиваться до Элизабет. Она права. Не то место, не то время. Да и он не тот, кто должен был быть с ней. Хотя бы потому, что быстрое удовольствие в подворотне – это все, что Ральф может ей предложить.

То, что он позволил себе, унизительно для дочери маршала.

Включи голову, Бонк. Мало проблем? Злая усмешка искривила губы. Нет, у него достаточно проблем и без Элизабет. Ему повезло, что их остановили. Надо же, он почти благодарен его высочеству Юрию. Если даже боль по сути ничто, то неудовлетворенность уж Ральф как-нибудь переживет.