Девичье сердце забилось быстрее.

Бросила вязанку, растолкала мужиков на входе и влетела в сени. Но стоило Даре распахнуть дверь, как девушка тут же застыла.

Её молчаливый и спокойный брат в этот раз о чём-то громко спорил с пекарем. Никогда прежде Даренька не видела Жуля таким. Лицо его было белым, как мел, руки сжаты в кулаки, а в глазах застыли боль и отчаяние.

Мужчины резко замолчали. А после пекарь и вовсе ушёл, прихватив с собой младшую дочку, которую Даря даже не приметила с испугу.

Шмыгнув носом, Ринка вытерла слёзы и поплелась вслед за отцом. А Даря принялась выспрашивать брата, в чем дело. Да только без толку. Жуль упорно молчал. Только вздохнул тяжело и обнял сестру за плечи.

Позже, когда Дарьяна разделывала заячью тушку, Жуль всё же сухо обронил, что надумал жениться на Ринке.

Такого Даря не ожидала. С ножом в руках она медленно опустилась на лавку и ошарашенно посмотрела на брата.

— Дождитесь лета, — только и смогла произнести она.

Девушка никак не могла понять, зачем играть свадьбу зимой. В деревне голод. Запасов почти не осталось. Разве нельзя потерпеть до лета? Собрать новый урожай. Тогда и справить свадьбу.

Но, видимо, чувства брата были настолько сильны, что ему не терпелось жениться.

— Всё решено, — резко ответил он, и вышел, хлопнув дверью.

Не сказать, чтобы младшая пекарская дочка Даре не нравилась. Скорее ей не нравился взгляд, которым та смотрела на Жуля. Холодным, колючим. Но никто мнения Дарьюшки не спрашивал.

Свадьбу сыграли спустя несколько дней. В маленькой деревянной часовенке на окраине собралась вся деревня. В лучшие времена свадьбы справляли с размахом. Гости гуляли не один день, а столы ломились от угощений и напитков.

На этот раз отмечали в кругу семьи. За скромно накрытым столом сидели: пекарь с супругой, Жуль с молодой женой и Даря. Осторожно бросая короткие взгляды, девушка внимательно изучала новоиспечённых родственников.

Мрачный, болезненный вид пекарской жены наводил тоску. Поговаривали, уже не первый год женщина страдала от недуга.

В отличие от матери, Ринка в простеньком белом платье была невероятно хороша. С Дарьяной они были немного похожи. Пронзительные зелёные глаза, чёрные, как смоль косы. Вот только дочка пекаря была постарше и имела весьма пышные формы. В то время как Дарьюшка была тощей, как щепка.

Посидели за столом, поели пирог с картофелем, мочёных яблок и выпили хмельного кваса. От чего широкое лицо пекаря раскраснелось ещё сильнее, а глаза заблестели. Внешне Дареньке он не нравился, особенно его жидкие рыжие волосёнки и козлиная бородка. Но мужиком он оказался хорошим, не жадным. В приданное дочери выделил полмешка зерна. У Дари и Жуля появился шанс дотянуть до нового урожая.

Чтобы молодожёны могли побыть наедине, девушке пришлось отправиться погостить к бабушке.

В хозяйстве у старой Сиды дел не в проворот. Весь день Даря занималась делами: расчистила двор от снега, наколола дров и растопила печку.

Вечером, сидя с бабушкой за столом, Даря наблюдала, как костлявые руки старушки ловко перебирали пучки сухих трав.

— Бабушка, неужели тебе не страшно жить тут одной? — спросила Даря, прислушиваясь, как где-то вдалеке завывают волки.

— Не бойся внучка, — ласково улыбнулась Сида. — В этой глуши безопаснее, нежели в деревне будет.

Девушка не поняла сказанного. Но она привыкла к странностям бабушки. К тому же Сида любила говорить загадками.

— Внученька, что же ты молчишь, да не рассказываешь? Али не мерещатся больше тени проклятые?

— Нет, бабушка. Настой твой хорошо помогает.