Несмотря на то, что перед глазами все плыло от жара и боли, я восхищалась мамой. Она не боялась даже дракона, отстаивая мои интересы. А я не испытывала ничего, кроме усталости. Мои чувства словно притупились. Возможно, потому что знала, спорить с отцом или умолять его о прощении бесполезно. Если он отказался от меня, все кончено. Так ни все ли равно, куда идти – на улицу или к дракону?

- Не позволю, - ответил он. – Но позволю взять с собой что-то одно. Выбирай, Алессия. Быстрее.

- Лесси, туфли! – воскликнула мама. – Ты же босая!

Но я ее не послушалась. Наклонившись, я подхватила на руки Бусинку.

- Я возьму его, - сказала я. – Он мой.

- Лесси! – Мама всплеснула руками.

- Пусть забирает, - сказал отец. – Иначе придется свернуть ему шею.

Я прижала к груди щенка и, пошатываясь, подошла к дракону.

- Готова? – Его лицо не выражало ничего, кроме смертельной скуки. – Следуй за мной.

Так я покинула дом отца, босой и практически голой. С родителями не прощалась. Отец не подпустил бы меня к себе, да я и не хотела ничего ему говорить. Но и к маме не подошла, боялась расстроить ее сильнее. Слуги попрятались, мы шли пустыми коридорами.

А на крыльце дракон неожиданно сорвал с плеч плащ и завернул в него нас с Бусинкой, а после взял меня на руки, донес до экипажа, усадил и устроился рядом, громко хлопнув дверцей.

- Ничтожество, - пробормотал он себе под нос.

Или это мне показалось?

Похоже, жар усилился, потому что меня бил озноб, а голова разболелась еще сильнее. И тошнота накатывала так, что я чувствовала горько-кислый привкус во рту. Дракон не обращал никакого внимания на мои мучения, пока меня не вырвало. Я испачкала его плащ, а Бусинка разлаялся от испуга.

- Пусть молчит, если не хочешь, чтобы я свернул ему шею, - безразлично произнес дракон. – И постарайся не умереть до того, как тебе помогут справиться с отравлением.

Бусинка быстро затих, снова пригревшись на моей груди.

- Отравление? – переспросила я. Сквозь муть в глазах дракон не выглядел страшным. – Меня… отравили?

- Старик перестарался с фимиамом.

- Не понимаю…

Какой старик? Какой фимиам? При мне не жгли благовония.

- Фимиамом мы называем запахи, с помощью которых можно воздействовать на людей, - неожиданно охотно пояснил он. – Или ты думаешь, что сама согласилась заменить певицу на сцене?

Я ахнула и в ужасе уставилась на дракона. Он молча смотрел на меня, и холод пробирал до костей от его ледяного взгляда.

- Так это… вы… все подстроили? – наконец выдавила я. – Вы… заставили меня…

- Я всегда получаю то, что хочу, - перебил он. – Так или иначе. Смирись. Если будешь послушной, тебе понравится жизнь в моем замке.

- Никогда… - пробормотала я, отворачиваясь. – Никогда…

6. Глава 5

Я не запомнила, как мы добрались до замка. Стекло в окошке экипажа было затянуто морозными узорами, поэтому я не видела окрестностей. А потом и вовсе отключилась, устав бороться с болью и тошнотой.

Очнулась вновь в постели, теперь чужой.

Я лежала на боку, укрытая тонким шерстяным одеялом. Комнату едва освещал огонь, пляшущий за каминной решеткой. Все, что я могла разглядеть – это массивный комод у стены и тяжелые плотные шторы на окнах.

Голова не болела. Я осторожно пошевелилась, и обрадовалась тому, что исчезла и тошнота. Заглянув под одеяло, обнаружила, что моя сорочка исчезла. Вместо нее на меня надели другую – из тонкого, почти прозрачного материала. Изо рта исчез противный привкус. Пахло свежим бельем и лавандовым мылом.

Похоже, меня не только вылечили, но еще вымыли и переодели. Не хотелось гадать, кто это сделал, и присутствовал ли при этом дракон. Ничего не хотелось, даже шевелиться. Осознание того, что со мной произошло, вызывало апатию.