Я кивнула. Война есть война — неважно, в каком мире. Непонятно другое — горем королевства воспользовались. Стало быть, эти олени из Алении, мягко говоря, добрыми соседями отнюдь не являются. Тогда почему Стефан хочет женить Злату на оле... На принце из Алении (ну и название, честное слово!)? Никогда не любила политику — мерзкая штука.

— Прадедушка умер сразу после заключения мира, — Злата нахмурилась, — Стало немного легче, многие вернулись — на чужбине не так сладко, как казалось в начале. Потом королём стал папа. А моя мама ушла. Не выдержала.

Мне захотелось погладить рыжие волосы, но я так и не решилась. Как можно было оставить дочь? Не понимаю. Конечно, жизнь в про́клятом королевстве не сахар, да и у Стефана характер тот ещё, но...

— Яблоки! Яблоки! Сладкие яблоки!

— Груша садовая, спелая, медовая!

Так, за невесёлыми разговорами, в раздумьях и воспоминаниях, мы обе не заметили, как пришли на рынок.

Чего тут только не было! Фрукты, овощи, зелень... Эдакий вегетарианский рай, чтоб его...

Какая-то старушка вынесла в корзинке тоненькие ломтики хлеба (кажется, даже с колбасой) — лакомство разобрали так быстро — мы не успели даже взглянуть!

— Сын посылает, — рассказывала торговка женщине, которая слушала, быстро скармливая бутерброд мальчишке лет семи. — Он печёт хлеб в деревне возле самой границы. Все сбережения потратил на артефакты, вот благодаря им, может привозить... Он у меня знатный пекарь, дело своё любит всей душой! Мечтает вернуться, булочную открыть, как было заведено в семье нашей, да какой там.

Когда от бутерброда осталась половина, мальчишка стал упрямиться, требовать, чтобы мама съела свою долю.

— Нет, Лесик! Ешь. Я, правда, не хочу. Сынок!

— Не спорь, — только и сказал мальчишка, и женщина покорилась — слишком упрямый был у него взгляд.

— А почему нельзя наладить поставку готовой еды, чтобы всем хватало? — спросила я у принцессы.

— Потому что она исчезает, обращается в прах, — вздохнула принцесса. — Лишь у немногих получается. Думаю, дело в артефактах. А может, и в самих магах. У этой женщины сын — очень сильный пекарь, настоящий волшебник!

— То есть поварское дело — тоже магия?

— Конечно! С тестом нужно договориться. У Дерека хлеб доезжает, и продукты не портятся дольше остальных. Отец вложился в его производство, нанял охрану, чтобы еда доходила до столицы.

— Дерек — сын этой женщины?

— Да.

— То есть на окраинах с едой лучше?

— Снабжение проще подтянуть, — пожала плечами принцесса.

Я смотрела по сторонам. Шумел рынок, сновали мальчишки, предлагая хозяйкам дотащить корзинки с покупками. Лесик был в первых рядах. Одеты дети были по-разному, но никого в лохмотьях я не заметила.

Что мне это даёт? Пожалуй, что и ничего. С первого взгляда всё вполне себе благолепно. И люди совсем не злые, хоть и голодные.

— А бедные как решают вопрос с едой? — повернулась я к принцессе. — Она ведь очень дорогая?

— Бедные? — удивилась она.

— Ну да. Нищие, обездоленные, те, что по каким-либо причинам остались без денег и крыши над головой.

— Не знаю, — нахмурилась девочка. — У нас вроде таких и нет. Все много трудятся, получают за это хорошие деньги.

— А сироты?

— На попечении государства, — гордо проговорила принцесса. — Хотя многих берут в те же гильдии, в которой были родители.

— Допустим.

Я хотела спросить о том, как найти сирот и поговорить с ними, может быть, посетить те самые государственные приюты — наверняка выстроится более реалистичная картинка, но меня отвлекла толпа. Люди вдруг заволновались, в центр площади выкатили бочку, на которую тут же забрался проворный худой веснушчатый паренёк с весёлыми, хитрыми глазами.