Наконец они добрались до трапа. Джейна через силу выдохнула. Пробирались мимо полумертвые матросы с окровавленными ладонями. Толкались, раздражённо срывались друг на друга. На палубе осталась только штормовая команда. Паруса убрали, и корабль оказался целиком во власти стихии. Джейна, цепляясь за ступеньки, начала спускаться, но замешкалась.

Её тут же одёрнул возникший из тьмы боцман.

— Быстро, дурень, не мешайся тут! — Он жёстко подтолкнул в спину, заставив освободить трап, а сам остался наверху. Байзен нервничал, струи ливня стекали по его лицу. — Проклятый шторм!

Джейна слетела вниз, чуть не растянувшись пластом на полу.

Один из промокших матросов, заметив эту сцену, презрительно скривился:

— Глядите-ка, как Дракон трясётся. А я в капитана верю. Он и не из таких передряг вытаскивал.

Корабль был закупорен, как бочонок вина. Люки задраили кожаными чехлами, стало душно. Кто-то забормотал странную молитву морским духам. Кто-то тихо причитал, кто-то оторопело молчал.

Она ещё думала, что морская болезнь ей не страшна? Как она ошибалась! Казалось, этим бешеным скачкам палубы не будет конца, перед глазами все начало плыть. Вверх-вниз, вправо-влево. Джейна потеряла понимание, где пол, а где потолок. Неумолимая качка сломала не её одну, но и многих крепких на вид моряков. Нутро сворачивалось в узлы от бесконечных спазмов.

Все вокруг сделалось мутным и тошнотворным.

Хоть Мейкдон и приказал сидеть в кубрике, Джейна, держась за переборки, побрела дальше в сторону трюма, не в силах сидеть на месте. Слова молитв больше не шли на ум.

Внезапно от рывка её так швырнуло на стену, что на миг она потеряла чувство направления и сползла на пол. Перевернулись? Джейна попыталась встать, когда раздался звук страшнее. Грохот, а потом корабль словно задрожал. Снова скрежет, треск. Толчок. Сверху полетело что-то тяжёлое и огромное. Она пригнулась и обхватила руками голову. Её чудом не задело по макушке, но пришибло ногу. Боль вспышкой взорвалась перед глазами, и тут же всё стемнело.

10. Глава 9. Не так страшны удары друга, как поцелуи врага

"И море бы разлилось, не будь у него берегов..."[1]

Чья-то рука судорожно схватила за плечо. Палуба как бешеная рванула из-под ног, и чужая ладонь соскользнула. Сквозь ливень и не разглядеть, кто это. Штормовая команда ещё пыталась укатать парус на бизани. Алекс ухватился за канат, натянутый рядом со штурвалом, и оглянулся, сощурившись.

— Алекс, — рядом наконец показалось размытое лицо Мейка. — Уходи, не устоишь здесь.

— Здесь рифы, — пытаясь перекричать шторм отозвался Алекс. — Иди вниз, оставьте меня. Чтобы никого не было на палубе, слышишь?!

Это его ошибка, ему и исправлять! Если в такой шторм их швырнет на скалы, от “Ясного” не останется и целой щепки. Штурвал бесполезен, да и корабль сейчас не удержать. Их вытащит только чудо.

Алекс уже не видел, как Мейк исчез. Очередной чёрный вал накрыл палубу, громко треснула бизань-мачта. Поток ледяной воды чуть не сбил с ног, Алекс успел в последний миг схватиться за фальшборт. С трудом выпрямился, вглядываясь в мрак и буйство стихии. Он или спасёт их, или погубит всех. Он никогда не боролся с такой сильной бурей… и магия сейчас может убить, разметает в клочья как пену на гребнях. “Ясный” застонал, точно его рвало на части.

Алекс обомотал канат вокруг предплечья. Так крепко, что скорее ему оторвёт руку, чем выкинет за борт. Молния разорвала небо на части, и тут же сквозь рёв тонн воды оглушительно зарокотал гром.

Но самое сложное бороться не со стихией — с самим собой. Сломать оковы многолетней привычки сдерживать себя. Постоянно, непреклонно, каждый миг, каждый вздох. Контролировать. Держать себя в границах, чётко ощущая — где они и куда тянуться нельзя. Чего нельзя касаться. Запретные силы, запретная мощь и такое близкое безумие от бесконечно родного океана.