Шатаясь, Талира поднялась, уперлась руками в стенки каерты, пригнув голову. Не удержалась и, упав, ударилась виском о дверную ручку. Даже в глазах на миг потемнело.

За окном промелькнул чей-то силуэт, послышалось ржание лошадей. Карету лихо завернуло вправо, и колеса заскользили боком. Резкий рывок и удар. Талиру снова качнуло, но в этот раз она удержалась, намертво вцепившись в край сиденья. Со стороны кучера крики и звуки ударов.

— Держи его! — орал один из гвардейцев.

— Крепче же!

Смахнув от глаз дрожащими пальцами прядь волос, Талира попыталась отпереть дверцу. И тут же ей навстречу подскочил Гарлис, подал обе руки, глядя прямо на неё. Не время для почтительных поклонов — гвардеец был не на шутку встревожен и серьез испуган.

— Вы целы, Ваше Величество? — он мягко удерживал её ладони дольше положенного. И потом, осознав это, спешно отпустил.

Талира осторожно коснулась кончиками пальцев ушибленного виска — кажется, будет шишка — но ответила спокойно:

— Жива, и будет тебе. Что происходит?

Гарлис склонил голову и снова вскинул подбородок, мельком глянул на возню впереди.

— Этот кучер криворукий идиот и он чуть не перевернул карету. Говорит, мол, лошади понесли, и он пытался остановить… — продолжал гвардеец, но Талира уже пошла сама к кучеру, желая посмотреть на него лично. — Прикажите казнить его немедленно? — с готовностью обнажить клинок он зашагал следом.

Талира запахнула подбитый тонким мехом плащ и остановилась на дороге перед лежащим на земле кучером. Двое гвардейцев держали его лицом вниз, и было не разобрать, что тот пытается ответить. Да и пытается ли? Или снова угрюмо молчит?

— Поднимите.

Растрепанного кучера рывком поставили на колени, задрали ему голову. Скинули с волос шляпу. Нарядный мундир, вываленный в мокрой грязи, слишком плотно обтягивал крепкое тело мужчины, будто был ему не по размеру. В тёмный глазах мелькнула решимость. И ни следа вины, ни растерянности, ни покаяния перед своей императрицей.

Впрочем, он быстро спохватился и низко склонил голову.

Холодная мысль о том, что это было покушение, попытка её погубить вызвала озноб и дрожь. Талира обхватила руки, соединив широкие рукава накидки.

— Сначала отправить на допрос. Лично Эвану. Чтобы остался жив — следите в оба глаза. Не уследите — поплатитесь своими головами. Ясно?

И снова ни звука не вырвалось из сомкнутых губ странного мужчины. Таким выдержанным и молчаливым впору служить тайными слугами у самого Эвана, но он тут явно непричём. Талира нужна ему не меньше, чем он — ей.

— Всё ясно, Ваше Величество! Исполним, — коротко отчитался Гарлис и проследил за тем, как связанного кучера взвалили на круп лошади.

Талира кивнула, и вскоре Гарлис сам забрался на козлы, чтобы лично довезти карету до города.

Первый испуг схлынул, оставив в душе выжженную холодом пустыню. Кто бы это ни пытался сделать, ему не хватило сил завершить начатое — или это и впрямь была лишь попытка припугнуть?

Наконец они вернулись в столицу и промчались по малолюдным улицам до самой набережной. Гардинер присмирил лошадей и те перешли на медленный шаг, подходя к причалу. Море волновалось, дышало и перекатывалось, врывалось прохладным ветром в окно.

— Останови здесь, — тихо скомандовала она, но Гардинер услышал и послушно выполнил приказ.

А потом так же тихо попросила доставить кучера в Верндари и никому не сообщать о происшедшем. Капитан гвардейцев лихо отдал честь и без вопросов отправился выполнять приказ.

Талира осталась внутри, не желая пока никого видеть, прикрыла глаза. Тихий гул города, шум, голоса, стук колёс — привычные звуки, окружающие с детства. И море, что вечно шумит о скалы.