Не было лишь большого, яркого пятна тепла, какое обязательно должно испускать спрятанное в толще скал убежище. И это могло быть следствием совершенно разных причин. Либо вымпел отнесло к этим кустам ветром, либо убежище очень глубоко и дым успевает остыть, путешествуя по лабиринту ходов. А может, и намного хуже. В пещерах, куда попала его упрямая и честная девочка, и вовсе нет никакого тепла, и сейчас она, скорчившись в своем тонком, кокетливом платьице, сидит на холодном камне возле умирающего мужа.

Такие мысли вызывали у отшельника вспышку острой боли вкупе с безнадежной яростью. Справиться с этими приступами Экард мог бы, но не желал, выплескивая с хриплым, отчаянным рыком часть туманящего разум отчаяния и раскаяния. Она снилась магистру каждую ночь, стояла, роняя горькие слезы, и укоризненно смотрела прямо в душу такими любимыми глазами той, что когда-то так же внезапно и решительно ушла своим путем, не найдя минутки прихватить его с собой.

Второй вымпел нашли воздушники, приведенные путниками, когда иней на склонах превратился в мокрые пятна. Заметили за огромным валуном клочок нетающего снега, вытащили плетью и, развернув, сразу рассмотрели крупные алые буквы «Отдать Экарду».

Хмуро переглянулись – все были наслышаны про нахальное заявление отшельника, – но полотно отнесли ему немедленно. Завидуя не столько наглости и хватке приморского магистра, сколько его авторитету и незыблемой уверенности простого люда, что Экард-отшельник никогда не обделит, наградит от души, если получит предназначенное ему послание. И так же ясно понимали, отчего юная магиня адресовала вымпел отцу, а не принявшим ее на равных магам.

Вот если бы дорина написала: «Отнести в обитель», то большинство из бродивших в опасной близости от болота охотников и медогонов просто отшвырнули бы полотно в сторону, а в лучшем случае передали с оказией, и хорошо, если обитель когда-нибудь получила бы эту посылку. Но и в этом случае путешествовала бы она не один месяц.

– Спасибо, – уверенно забрав вымпел, сказал магистр и кивнул в сторону устроенной наконец столовой: – Идите горячего отвара выпейте да поешьте свежего хлебца с икрой. Силы наверняка потребуется много. А мы сейчас попытаемся найти точку входа, Ильтар принес искатель.

И пошел навстречу старшему магистру, бережно несущему в воздушных лапах драгоценный артефакт.

Как вскоре оказалось, почти бесполезный. Если маги уходили туманным путем на соседний склон или к подножию горы, стрелка неуверенно показывала прямо на их временный лагерь, но стоило приблизиться к нему, как она замирала, словно в раздумье, или начинала медленно вращаться по кругу.

– Не стоит портить хорошую вещь, – не выдержал наконец Дзерн. – Все ясно, определить точнее через каменную толщу он не может. Все равно уже понятно, они где-то здесь, и остается только подождать очередного сигнала Лиарены. Уж теперь мы его не упустим.

Экард хмуро кивнул и пошел в сторону зарослей; он и сам знал, как много сделали маги для того, чтобы не проглядеть знак Лиарены, если она сможет его подать. Построили дозорную вышку и дежурят на ней по двое, раскинули по всему склону сигнальную сеть и отогнали в сторону надвигавшиеся с запада облака, опасаясь, как бы они не помешали рассмотреть светящиеся буквы, о которых говорили разведчики. И даже сами не разжигали костер, подогревая на бездымной жаровне принесенные из обители пироги.

Не могли они только одного: выяснить наверняка, хватит ли у Лиарены сил, чтобы подать сигнал еще раз.

– Экард…