– Но он же не совсем безголовый, – удивилась Иххо. – Хотя...

– Что? – прищурился Рьен.

Иххо покраснела и призналась:

– Мьёл вчера заметил, что подходит причалу. И северный колдун, и сильный, и тридцати лет ещё нет. Но я подумала, он так, не всерьёз...

Сьят выразительно хмыкнул, а Рьен едва сдержался. Он никогда не ругался ни на своих, ни при своих, но сейчас с трудом прикусил язык.

– Ладно вам, мастер, не нагнетайте, – примирительно сказал Сьят. – Мьёл знает, что делает. При всей его странной любви к рисковым опытам человек он здравомыслящий и колдун умный. Знающий. Из древнего рода. Он не сунется туда, откуда не сможет выбраться.

Где-то закапала вода.

– У нас что, крыша течёт? – Рьен поднял голову.

Перестук капель участился, и потянуло рекой.

– Колдовство, – рыжий улыбнулся и расслабленно вытянул ноги. – Ждём.

А минут через десять в кабинете колдуна что-то грохнуло. Зашипело. Заругалось. Опять грохнуло.

– Мьёл! – встав, рявкнул Рьен.

– Чего? – колдун появился на пороге. – Ну извините, опоздал.

– Ты откуда такой... мокрый? – опешил начальник.

На самом деле Мьёл был безобразно грязным – словно его в гнилостное болото с головой окунули. Слипшиеся потемневшие волосы, лицо и руки в разводах, одежда мокрая и грязная. Но, что характерно, на пол грязь не стекала, а подошвы сапог не оставляли на полу неподобающих следов.

Мьёл безрезультатно вытер рукавом лицо – грязь держалась, как заколдованная, не размазываясь, – и угрюмо доложил:

– Со дна мы. На разведке с мелким были. Там, где триста лет назад колдуны собрались, чтобы уничтожить сорок восьмой причал, и пропали.

– Со дна? – многозначительно повторил Рьен.

– Протока – это река, – недовольно ответил колдун, шумно роясь в карманах куртки. – И у неё есть дно. Мы, люди, ходим по поверхности, как на лодках. Зверьё погружается глубже – ныряет. И потому плюёт на любую защиту от человеческих проток. У нас нырять нужды нет... да и силы не те. По звериной протоке идёшь как по болоту – вязнешь, проваливаешься, и пока ногу вытащишь из трясины, уже устал. Ну и дно. А где ещё этот проклятый причал искать, если не на дне?

– Нашёл? – сдержанно поинтересовался Рьен.

Сьят и Иххо, повернувшись в креслах, молча и напряжённо внимали.

– Причал – нет, – проворчал Мьёл и вывернул карманы. – Но вот что было в донной грязи.

На начальственный стол шлёпнулись комки серо-зелёного ила.

– Почистите – обалдеете, – пообещал колдун и напоследок показал простое серебряное кольцо. – Этой штуке больше трёхсот лет. Покажете мастеру Гьирибу – он подтвердит. На внутренней стороне номер – раньше все колдуны такие носили, нас так регистрировали, пока не придумали регистрацию на крови. Ещё мой дед такое носил по старой памяти. Но у него номер длинный был – цифр десять, – а тут всего пять. Очень старая вещь.

Рьен протянул руку, забрал кольцо, осмотрел и заметил:

– Да, и у своего деда такое помню. Себя почему не почистишь?

– Потому что зелья уничтожают грязь, а я хочу соскрести что-нибудь и изучить состав, – Мьёл снова безрезультатно протёр лицо. – Можно я пойду?

С подоконника жалобно и нетерпеливо вякнул Угорь – такой же грязный, мокрый и недовольный, как и его хозяин.

– Иди, – разрешил Рьен. – Но как закончишь свои дела, сразу ко мне.

Колдун коротко кивнул, прихватил кота и закрылся в своём кабинете. И снова там что-то зашуршало.

Сьят сноровисто подскочил и без жалости использовал свою папку и отчёты, чтобы собрать комки в кучу, Рьен сгрёб в сторону бумаги, а Иххо достала из кармана платья склянки.

– Чистить? – спросила она осторожно. – Наверное, обычное зелье уборки сгодится?