– Это держало колдунов в узде лучше любых законов и запретов, – просто ответил старик. – Раньше. Мы не ставим такую защиту уже очень давно. Тайна её создания ушла под воду вместе с нашими островами. Я, честно говоря, удивлён, что она сохранилась – здесь. Разрушенная, но всё ещё рабочая. Над её созданием должно было потрудиться колдунов двадцать, не меньше. И не один десяток лет. За этими стенами и казнили, и хоронили, и запирали души. Но раз купола нет... Духи, скорее всего, вырвались на волю – давным-давно. И южное колдовство здесь очень кстати. Но о нём вам подробнее южане расскажут.

– А позже на старых костях поставили лечебницу? – нахмурился Мьёл. – Да там же и здоровый с ума сойдёт.

– Иногда бывает наоборот, – дядюшка Эссо внезапно улыбнулся. – Близость смерти кого-то сводит с ума, а кому-то, наоборот, вправляет мозги. Но ты прав, Мьёл. Сначала мы забросили своё кладбище – или всё же перенесли, – а после землю прибрали к рукам северяне. Наша защита не пропускает лишь мёртвых. На живых она не действует.

– А сейчас действует, – возразила Иххо.

– Тогда это южане своего добавили, – старик качнул головой. – Северной силы нет? Тогда точно южане. Больше ничего нашего я не вижу. Защита пепла – и всё на том. Разрушенная. Но островок бы проверить. Кто-то мог и задержаться. На чай останетесь? – встрепенулся он.

– Вообще-то... – начал Мьёл, но осёкся под строгим взглядом Иххо.

– Очень ненадолго, – она стянула с подноса полотенце и расставила на столе чистые чашки.

– Работа-работа... – крякнул дядюшка Эссо и завистливо вздохнул: – Эх, скинуть бы мне годков десять – с вами бы по островам бегал... Надолго не задержу. Глотните горячего да по делам.

– Я к вам после зайду и всё расскажу, – пообещала Иххо, разливая чай.

А Мьёл собрал слепок в чистую склянку и заметил:

– И старые островные кости, и затопленная лечебница для безумцев... Представляете, какие призраки могут прятаться на острове?

***

Матушка Шанэ отказалась объяснять, что за южное колдовство вплелось в островное.

– Надо посмотреть да пощупать, больно его мало, – сказала она уклончиво. – Завтра съезжу и завтра же сообщу. Да, сынок, съезжу. Протокой не пойду. Не люблю их, ты же знаешь. Да и соскучилась по прогулкам. Дело терпит. А вам и без моих выводов будет чем заняться, верно?

– Поднимем историю островов – и Семьдесят Первого вообще, и Двести Десятого в частности, – отозвался Рьен. – И ещё есть время достать Городской архив и то отделение Городского ведомства, которое занимается делами лечебниц. Кладбищенскими, кстати, тоже. Спасибо за ужин, матушка.

Он встал и засобирался. Его помощники, за ужином больше говорившие, усердно заработали вилками. Дело назревало интересное, и работать хотелось всем.

– Пойду к себе, – матушка Шанэ тоже встала из-за стола. – Раньше лягу – раньше встану и доберусь до острова.

– Я к вам Улло пришлю, – Рьен надел шляпу и взялся за дверную ручку. – Не спорьте. Как соберётесь, напишите, и через десять минут он будет ждать вас у ближайшего причала.

Однако, проводив гостей, закрыв чайную и поднявшись к себе, матушка первым делом выпустила помощников-псов.

– Вы знаете, куда идти и кого искать, – она зажгла свечу. – Но в драку не лезьте. И за защиту не лезьте. Просто найдите.

Псы песчаным ветром просочились в оконные щели, а матушка Шанэ достала из верхнего шкафчика пару мешочков с песком и вернулась за стол. Посмотрела на ровное голубоватое пламя и сосредоточенно закрыла глаза. Минута – и зашумел в голых ветках ветер, пополз по тропе туман, заворчала в отдалении неумолчная Говорливая, закутались в ночной сумрак дома, торопливо гася огни в окнах, и заморгали сонно фонари на оградах.