«Отче наш, иже еси на небеси, спустись на землю и отсоси!»

Видимо, статья 148 УК РФ не для всех писана – но это так, к слову.

Кроме того, в соц-арте рано или поздно случается неизбежное – сочинителя заносит в зону, наглухо закрытую для смехуечков. И начинается black comedy самого скверного свойства. Бенигсен, к примеру, в духе незабвенных садюшек, с причмокиванием живописал кирдык, который беглые урки устроили вермахту: с отрезанными, с выхлопной трубой в заднице рядового Швебера… Синицкая добрую сотню страниц хихикает на тему блокады:

«Оказалось, что Анна Гермогеновна мародерствует в морге под открытым небом на улице Репина, ворует у мертвецов пальто и галоши. Хорошо еще, что Вера Сергеевна не знала, что творится на чердаке, где мама расхищала социалистическую собственность, цинично распиливая деревянные перекрытия. Явилась наводить порядок заступница-Машенька, но коммунистка так страшно застучала ломом, что змея решила сдаться без боя: схоронилась под буфет, там, почувствовав расстройство, малодушно наложила кучу с крысиной шкуркой».

Воля ваша, но это уже к одиннадцати туз. Впрочем, в «Лимбусе» на сей счет явно другое мнение.

Ну и литературщина, как же без нее? – питерцы завсегда хочут образованность показать, это их вундерваффе, ибо другого трагически нет. С.С. твердой рукой очертила свой кругозор – от «Пошехонской старины» Салтыкова-Щедрина («Что такое “жеможаха?”») до «Чжуанцзы» (балерина с даосской фамилией Полутень). Никто не забыт, ничто не забыто: тут и Эдгар По с «Системой доктора Смоля и профессора Перро», и заплыв на гробах, взятый напрокат у Бенигсена в «Чакре Фролова».

Любопытная деталь: две повести из трех жеможахнутых вышли ранее все в том же «Лимбусе». Народ безмолвствовал. Но нынче, как по команде, грянул повальный восторг – с чего бы?..

Хромая на обе ноги философия образованца Снегирева: «Читателю “Жежомахи” открывается очень важная вещь – природа формирования взгляда на событие со стороны. Как с умершими близкими, образ которых со временем приобретает причудливые черты. Как с историческими личностями, обросшими небылицами, как днище корабля ракушками. Парадоксальным образом рождается в итоге общемировая правда. Не суверенная история, не археологические теории, а нечто надматериальное и общечеловеческое». Ну, ясен пень: близкое знакомство с Пустовой – занятие травмоопасное и даром не проходит. Мужик, ты с кем сейчас разговаривал? Сам-то хоть понял, что сказал?

Заливистая рулада заводного соловья Толстова: «Это стопроцентно, до последней буквы питерская проза, где Гоголь раскланивается с Достоевским, Хармс (не придумал, что там делает Хармс, но что-то делает, точно), и все вокруг предстает как материал для тончайшей иронии». Тончайшая ирония, это да. Сделает честь любому сельскому кавээнщику. Высшее Северное руководство управления лагерей, сокращенно ВСРУЛ – смешно до слез. Село Херово – и того смешнее. Чекист Тихогнидов – ржунимагу.

Софочка, зискейт, я вам уважаю, но это не цимес мит компот, это дрек мит фефер. Ваш товар для Кременчуга, и ни копейки больше – нит гештойген, нит гефлойген…

Ш. Идиатуллин. Бывшая Ленина. М., Редакция Елены Шубиной, 2019

Важнейшим из искусств для нас является кино, потому что оно доходчиво до малограмотного пролетариата и неграмотного крестьянства. Важнейшим из кинематографистов для нас является Звягинцев, потому что лепит комиксы, доходчивые даже до имбецилов. Муляжные кости синего кита на берегу – понятно: государственный Левиафан подох и сгнил. Марьяна Спивак в олимпийском костюме с надписью «Russia» топчется на тренажерной дорожке – тоже не бином Ньютона: Роисся вперде. Готовое руководство к действию, внедрять отсюда и до отбоя. Ну, вы помните: Сенчин с «Зоной затопления», Ганиева с «Оскорбленными чувствами». И примкнувший к ним Идиатуллин.