Она улыбнулась, и Мисао тоже счастливо рассмеялась, глядя на отражение в воде.

– О боги! – вскричала Омацу. – Мисао произнесла что-то! – и подумала, что надо попробовать рассмешить девочку еще раз. – Вот, сладкая моя, смотри туда! Смотри! – сказала она.

Но в тот момент, как она наклонилась вперед, Мисао соскользнула у нее со спины и упала в колодец.

– О нет! – закричала Омацу, охваченная паникой, пытаясь поймать и спасти малышку. К сожалению, она не смогла ничего сделать. Она продолжала кричать и звать на помощь, и Будаю с учениками выбежали в сад. Один из юношей, не раздеваясь, тут же бросился в колодец и вытащил Мисао. Но девочка уже не дышала.

Будаю сжал в объятиях холодное тело своей дочери и заплакал. Но потом он поднялся и бросил свирепый взгляд на Омацу.

– Омацу, – закричал он. – Как посмела ты убить моего ребенка?! – И ударил женщину со всей силы.

Удары сыпались на нее один за другим, а она плакала и пыталась оправдаться. Но Будаю, казалось, потерял рассудок, так он был разгневан. Он бил ее ногами, а потом взял за шею и скинул в колодец.

Затем он поднял огромный камень и бросил вслед за ней. Крики Омацу понеслись наверх из колодца, но Будаю не удостоил их вниманием, он бегом вернулся в дом и закрылся в своей комнате.

– Не важно, – кричал он, удаляясь. – Оставьте ее там!

На следующую ночь после убийства Омацу произошла странная вещь в додзё. В какой-то момент все, кто там был, услышали крики из колодца, свет в здании погас, и вдруг появилась женщина, вся испачканная кровью.

Будаю тут же обнажил меч и поразил женщину. Но меч пронзил лишь пустоту: как бы ни был знаменит мечник, ему не победить призрака.

В ужасе ученики Будаю стали выбегать из дома, едва не сбивая друг друга с ног, пока никого там не осталось.

А через несколько ночей в доме Будаю возник пожар, и мужчина сгорел в нем.

И сейчас еще стоит маленькая статуя Дзидзо[24] на развалинах того дома, установленная там, чтобы утешить призрак Омацу. А рядом с ней – огромный камень, который кто-то вытащил из колодца.

Лицо мужчины побелело, и он весь затрясся от злости.

– Неблагодарная! – вскричал он. – Как посмела ты покушаться на мою жизнь?! Говори! Почему ты это сделала?

Окику обмерла от крика хозяина и лишь дрожала, сжавшись на циновке, склонив голову.

– Говори же! Говори! – кричал Кадзуса-но-сукэ, в гневе раскидывая ногами тарелки.

Но Окику была совершенно ошеломлена.

– Прошу вас, простите меня, – стала умолять она. – Я не знала, что в вашем рисе иголка!

– Что? Так ты не сознаешься?! – Кадзуса пришел в еще большую ярость и наступил ногой на голову девушки.

В этот самый момент в комнату вошла жена Кадзуса-но-сукэ. Увидев, что он ногой придавил голову девушки к полу, она с удовольствием рассмеялась.

– У этой служанки всегда были странные наклонности, к тому же она упряма, – сказала она, ухмыляясь. – Так она никогда не признается. Почему бы тебе не испытать ее змеями?