****

— Нравы тут и прям свободные, — сообщил о своих наблюдениях Олег. — Такое распутство даже в домах покойной мадам Франко не увидеть.

Напарившись в бане и разомлевший от пенного напитка его пестун лишь хмыкнул, провожая взглядом очередную подавальщицу. Та, увидев заинтересованных взгляд, призывно завиляла бёдрами, рассчитывая на чаевые или продолжения общения в более интимом месте.

Мирон сидел отдельно, рассказывая группе стражников об изменении большого мира, не скупясь на подробности и грязные мелочи. Меньше всего людей интересовали политические интриги и будущая война. С огромным удовольствием интересовались ценами на жилье и продукты, стоимостью ужина в корчме и по чем нынче продаётся любовь и меч.

— Почему он хулит наше Княжество? — спросил Олег.

— Завтра на разведке, наши конные дозорных пересекутся с разъездами соседей. Им расскажут историю и события в не лучших красках. Второе, не нужно местным знать о том, как хорошо в столице. Побеги отсюда не редкость, а дома их ждёт бедность и пороки. Каждый день они мечтают, о том, как закончится их повинность, и они вернуться в родные края. Скорые на расправу, десятки лет живущие в ожидании смерти и сечи. Их уже не приучить к мирной жизни, а самое лучшее, что с ними может произойти на Большой Земле, это наемничество. Большинство пополнит общество лихих людей или лесных братьев. Умеющие и любящие убивать, жёсткие и протертые через сито местных земель, они наведут ужас и утопят мир в крови. Но эта не наша история.

Княжич продолжал жадно разглядывать легендарный Оплот. Каждая стена, кирпич и кусочек черепицы несли в себе великую память о тех, кто смог. Преодолел и выжил, предал, но остался в живых. О трусах и подлецах, о героях и святых.

Это место навсегда меняло людей и давала Дар или Проклятье. Всё те, о ком помнят на большой земле прикоснулись к проклятым землям. Умеющие врачевать руками, убивать словом. Видеть скрытую ложь или спрятанное злато. Возможно за тем столом когда-то сидел великий Зодчий Марсель, что возвел лучшие дома в стольном граде. А там тискал подавальщицу, печально известный дрессировщик Грегор Волчья голова. Приручить любую тварь мог играючи. Говорят на Юге его кинули в клеть с крокодилами, уставшие от его хвастовства султаны. Но смерть он принял не от пасти животных, его убила собственная жена.

— А кто тут такой любопытный? — раздался пьяный голос одного из местных. — Глазами зыркает, будто лазутчик.

— Гость Барона, новичок Олег, — ответил за Княжича пестун.

— Я не тебя спрашиваю, одноглазый, — насупился пьянчужка, нарываясь на драку. Таверна притихла, ожидая продолжения представления.

— В жизни не видел более отвратительной рожи, вот и пытаюсь понять, тебя стоя рожали? — ответил бреттер. Игнат печально хмыкнул, отодвинув табурет. А таверна покатилась от смеха.

— Да я тебя сейчас давлю! -—кривая рожа поднялась из-за стола, демонстрируя крепкую грудь и не маленький живот. Крепкий детина под два метра ростом. Заросшие шерстью лапы и чёрные от грязи ногти сжались в кулаки.

— Ты сейчас сядешь ровно на табурет и прижмешь свою немытую задницу, — положив руку на плечо здоровяка, вкрадчивым голосом произнес не весь откуда взявшийся Мирон.

— И кто меня усадит? — взревел бером дебошир, скидывая с плеча руку. Развернувшись на нового недуга, сверлил его глазами.

— Мастер Мирон Четыре глаза, — ответил ему возничий.

— А кто за тебя поручится? — спросил худощавый парень за столом бузетёра.

— Ветеран Игнат Милосердный, — прогремел голос пестуна.

— Серьезные ребята, как Я погляжу. Но Я вас не знаю и точно не помню. Кто поручится за звания этих двух бродяг? — продолжал нагнетать атмосферу неминуемой драки худощавый.