– Маркиз де Ламбаль… Граф де Торрен… А вон и Людовик Шестнадцатый.

Взгляд графини упал на остроносого худощавого всадника, обладателя каштановых тараканьих усов и мягкого, безвольного рта, который одиноко сидел на ухоженной гнедой лошади и смотрел на невинное развлечение с нескрываемой скукой. Де Ла Мотт узнала короля. Монарх уже и на людях не скрывал, сколь равнодушен к молодой жене и ее светским развлечениям. Он показался Жанне нерешительным и бесхарактерным. «Странно, что она не настояла на покупке ожерелья, – подумала графиня. – Если он воспротивился, то только по одной причине. В казне мало денег, а у нее и так бриллиантов, говорят, на двадцать два миллиона». Но какая женщина откажется от лишней драгоценности, тем более такой, как подарок Людовика XV мадам Дюбарри? Их с Калиостро предприятие могло выгореть.

Зимние игры королевского двора продолжались довольно долго. Придворные, резвясь на снегу, веселились как дети, но Жанна начала скучать. Она с детства не любила развлечения, в которых не могла принять участие сама, и свободно вздохнула, когда Калиостро приказал ей идти к экипажу.

– Первый шаг мы сегодня сделали, – сообщил он своей подельнице, плюхаясь рядом на сиденье. – Месяца через полтора сделаем второй.

– В чем он будет заключаться? – спросила Жанна, кутаясь в меховую накидку из горностая, подаренную магом.

– Я представлю вас кардиналу де Рогану, и мы с вами должны будем убедить его, что вы близкая подруга королевы, – небрежно бросил граф.

Женщина поежилась.

– Второй шаг более рискованный, чем первый.

– Отнюдь, – возразил чародей. – Кардинал не вхож к королеве и не может в беседах с ней проверять каждое мое слово. Однако кое в чем вы правы. Придется потрудиться. Нужно воочию убедить де Рогана, что у вас с королевой приятельские отношения.

– Но как это сделать? – воскликнула Жанна.

– О, теперь это проще, чем раньше, – улыбнулся маг. – Мария-Антуанетта разрешила вам просить ее аудиенции. Вы можете спокойно прийти в Версаль и застать королеву одну в саду. Необходимо, чтобы Роган увидел вас вдвоем. Уверяю: он поверит, что вы заняты дружеским разговором.

Жанна пожала плечами.

– Постараюсь. Значит, следующие полтора месяца мы будем продолжать совершенствовать мое образование?

Граф иронически поклонился.

– Именно так, мадам.

Юля старалась гнать мысли о похоронах, о том, как она последний раз увидит своего дедушку, но этот день наступил. Впрочем, спасибо работникам ритуального агентства, ребятам лет тридцати с лишним, совершенно не похожим на советских кладбищенских работников: трезвые, опрятно и хорошо одетые, они взялись за дело засучив рукава и избавили ее от множества неприятных впечатлений. Во время гражданской панихиды (дед был некрещеным, и его не отпевали в церкви), на которую пришло совсем немного народа, девушка не понимала, где находится, вернее, не хотела понимать. В ее воспаленном мозгу не укладывалось, что этот мужчина с желтым вытянутым лицом, хмурый и сосредоточенный, неподвижно лежащий в гробу, обитом красным бархатом, – ее дедушка, который так любил жизнь и звал ее Юлой.

На поминках посетителей было больше. Плотников, не отходивший от невесты ни на шаг, заметил про себя, что некоторых он видит впервые, что они наверняка понятия не имели, кто такой Матвей Петрович, и оказались тут случайно: их притащили другие приглашенные. Присутствовать на похоронах – это одно, и совсем другое – сидеть в уютном кафе, пить водку с пирожками и другими закусками и притворно охать о незнакомом человеке. Через полтора часа, уставший и раздраженный, Плотников подмигнул Юлии, сидевшей в каком-то оцепенении и ни на кого не обращавшей внимания, и девушка шевельнулась, намереваясь показать запоздалым гостям, что пришло время прощаться. Те с сожалением поднялись, воровато складывая в предусмотрительно прихваченные пакеты все, что осталось на столе, – салаты, пирожки, булочки, нарезки и конфеты. Хозяйка им не препятствовала. Юле кусок не лез в горло, она лишь впихнула в себя ложечку необыкновенно вкусной кутьи и чуть похлебала суп с домашней лапшой. Все остальное время она сидела, как мраморное изваяние, не слыша, что говорят. Сегодня обрывалась последняя ниточка, связывавшая ее с детством. Ниточка, связывавшая с отцом и матерью, так рано ее оставившими.