– Яро­слав, те­бя об­ма­ну­ли. Пре­да­ли. Та де­вуш­ка, ко­то­рая так за­па­ла в твоё серд­це, – она при­жа­ла ру­ку к мо­ей гру­ди и, яро­ст­но сжав ру­баш­ку, сви­ре­по сверк­ну­ла гла­за­ми, – твоя же­на. Она ук­ра­ла у те­бя часть жиз­ни. Скры­ла дочь.

За­мер. Серд­це с су­ма­сшед­шей ско­ро­стью за­ко­ло­ти­лось в гру­ди. От­ка­зы­вал­ся ве­рить сло­вам ма­те­ри…Да и как че­ло­век в здра­вом уме мо­жет по­ве­рить про­ис­хо­дя­щей вак­ха­на­лии, но где-то в глу­би­не ду­ше, что-то ёкну­ло, ма­ма мне как буд­то бы пе­ре­ска­зы­ва­ла страш­ную сказ­ку.

– Смот­ри мне в гла­за, – про­ши­пе­ла мать, ско­вы­вая мои дви­же­ния. – "Spiritus temporis, audite vocationem meam. Libero tempore a gravibus vinculis. Horae et minutae, accelerato cursu tuo, Praesentium tempore maiores vel. Et [ad matutinum] rp iste homo cum reliquis., Haec amoenitas ad pulverem convertet. Esto igitur!». («Ду­хи вре­ме­ни, ус­лышь­те мой зов. Ос­во­бо­ди­те вре­мя от тяж­ких оков. Ча­сы и ми­ну­ты, свой бег ус­ко­ряя, миг за­вет­ный пус­кай при­бли­жа­ют. Как бу­дет (нуж­ное вре­мя) на ча­сах, ча­ры эти пре­вра­тят­ся в прах. Да бу­дет так!»

Стрел­ки ча­сов са­мо­стоя­тель­но и стре­ми­тель­но на­ча­ли ход на­зад…, мол­ние­нос­но ус­ко­ряя темп с ка­ж­дым сло­вом ма­те­ри.

– Le temps qui reste, Quia voluptates voluptas. Desidero passeggiare con voi, Entro stasera o anche con domani? con calma (Вет­ры вре­ме­ни ле­ти­те ко мне, дай­те мне кры­лья для по­лёта. Я хо­чу прой­ти сквозь вре­мя, что­бы зав­тра на­сту­пи­ло се­го­дня.)

Мать взмах­ну­ла ру­ка­ми и бу­к­валь­но вы­рос­ла на гла­зах, за её спи­ной рас­пла­ста­лись ог­ром­ные, чёрные кры­лья, гла­за пол­но­стью по­гру­зи­лись в тёмную, бес­про­свет­ную безд­ну, чув­ст­во­вал, как те­ряю на­де­ж­ду и ве­ру…Серд­це на­пол­ня­лось зло­стью, не­на­висть про­ни­ка­ла в ка­ж­дую кле­точ­ку.

– Spiritui aeterni, servans tempus, Et tolle onus grave eius a me. Ad pritnum, quando -, Transibunt, quasi unum minutum est! Manus horologii accelerant cursum suum, Appropinquavit usque ad me tempus desideravit. Et (ad matutinum). rp iste homo cum reliquis., Haec amoenitas ad pulverem putrefaciet! Esto igitur! (Веч­но­сти ду­хи, хра­ня­щие вре­мя, сни­ми­те с ме­ня его тяж­кое бре­мя. Ча­сы ожи­да­ния пус­кай для ме­ня, прой­дут, буд­то – это ми­ну­та од­на! Стрел­ки ча­сов пусть свой бег ус­ко­ря­ют, же­лан­ную по­ру ко мне при­бли­жа­ют. Как бу­дет (нуж­ное вре­мя) на ча­сах, ча­ры эти рас­сы­п­лют­ся в прах! Да бу­дет так!)

Мгно­ве­ние и пе­ред гла­за­ми про­нес­лась вся моя жизнь…Али­на…Ан­на…Мои ро­ди­те­ли…Ма­ри­на…

Вос­по­ми­на­ния о лю­би­мой жен­щи­не и без­гра­нич­но лю­бой до­че­ри про­бу­ди­ли лю­бовь, не­воль­но улыб­нул­ся и при­жал ру­ку к ру­баш­ке, ощу­щая су­ма­сшед­шее жже­ние в гру­ди. Опус­тил гла­за и на том са­мом мес­те, ку­да ра­нее при­ка­са­лась ма­те­рин­ская ру­ка, об­ра­зо­ва­лась про­жжённая ды­ра, а на ко­же про­яви­лась та­туи­ров­ка, боль­ше по­хо­дя­щая на сим­вол.

– Что про­ис­хо­дит? Кто ты?

Жен­щи­на сме­ни­ла гроз­ное, уст­ра­шаю­щее вы­ра­же­ние ли­ца и, спря­тав кры­лья, про­шеп­та­ла, – Яро­слав, я твоя мать.

– Мать? – С от­кро­вен­ным не­до­ве­ри­ем по­вто­рил я.

– Да. Яро­слав, я ан­гел. Ме­ня так­же как и те­бя, пре­да­ли. Об­ма­ну­ли. Я не мог­ла рас­ска­зать те­бе всей прав­ды и даль­ше бы мол­ча­ла, но эти ведь­мы пе­ре­шли гра­ни­цы, – она при­под­ня­ла го­ло­ву и злоб­но ос­ка­ли­лась. – Ана­ста­сия и её внуч­ка Али­на не про­сто ри­ск­ну­ли тво­ей жиз­нью. Они ос­ме­ли­лись под­верг­нуть уг­ро­зе жизнь Ан­ны. А за свою внуч­ку, я го­то­ва лю­бо­го убить.