Меня это устраивало. Я вообще в отличие от брата не любил внимание и толпу. Давно уже привык жить сам по себе. И не тут, и не там... нигде и везде. Пришёл– ушёл... И отец к этому привык. Ни разу не волновался: не спрашивал куда ухожу, откуда возвращаюсь. Но Альфа точно знал, что всегда мог на меня положиться: я всегда делал то, что он велел, потому ко мне и нареканий не было. Вместе с тем я никогда не бросался выполнять поручение сломя голову, любил задавать вопросы, если в чём– то сомневался, уточнял, чтобы видеть картину целиком.

И на брачный гон я места не просил. Меня это не интересовало. Я помесок! Хоть и сын Альфы, но мы давно поняли, что я не такой как Дагр. Я не такой, как другие. Я иной... как бы этого ни скрывал, как бы ни отмалчивался.

И отец не отрицал, что младший больше подходит на роль вожака. В нём непререкаемо кипела кровь Родена, и оттого он был его гордостью. Да только Альфа не был в курсе всех проказ Вагра, а младший входил в пору становления воина, и в его кровавых играх часто страдали люди.

А ведь меж нами давно было оговорено, что люди и волколаки живут в мире. По крайней мере, открыто не воевали, ведь отпусти мы с цепи своих Зверей, людское поголовье вновь уменьшится до грани вымирания. Мы же обещали их не трогать без нужды.

И только Вагру было наплевать на правила. Он утверждался на их землях, кичился силой и запугивал людей без надобности.

– Вот, – рыкнул Альфа, махнув дланью на мелкую невесту. Она уж полностью выбралась из кучи тряпок и голая по земле ползком добралась до Вагра с Дагром.

– Она сама тебя выбрала, – с кривым оскалом хохотнул отец, припечатав младшего сына прямым взглядом.

– Надеюсь к её взрослению, стае надоест выискивать не пойми какую девку, а мы вернёмся к тому, что делало нас великими! – продолжал огрызаться Вагр.

– И обречёнными, – голос Альфы смахивал на рык. Те, кто стали свидетелями перепалки, заворчали недовольно.

Никому не нравилась быть просто могучей расой. Величие было в крови, и каждый клык мечтал о славе и добыче. Но урок за вседозволенность и самодовольство был куда ощутимей. Все понимали, что лучше такой порядок и возможность жить, чем короткое величие предков.

Потому амбиции молодого волколака пугали и возмущали.

А пока Альфа был щитом, той нерушимой стеной, на которую стая равнялась. И шептались за спиной Альфы, что было бы хорошо, ежели бы Дагр до своего ухода с поста Альфы сыну не только кровь древнего рода передал, красоту, силу, но и умение видеть дальше подростковых амбиций – задатков пустоголового хищника.

Стая! Лишь целостность её и сохранность – залог выживания.

– Ничего, – пробурчал Вагр. – Надеюсь, Навера к этому сроку окрепнет и будет не только красивой самкой, но и плодовитой. Тогда мне и человеческая невеста не нужна будет.

Мой Зверь тотчас ощерился. Вагр знал, что эта самка должна стать моей, и уже не впервой при всех намекает, что она станет его.

Навера – красивейшая самка стаи. Ей пока всего тринадцать... Да, молодая, но уже столько волколаков о неё глаза ломало, что я готовился к постоянным дракам, пока не сделаю её своей. И вот брат при всех на отборе невест нагло заявил, что собирается её у меня отбить!

– Ты забываешься, – мрачно напомнил Альфа Вагру, метнув на меня строгий взгляд «не смей». Отец ясно ощутил, что я был готов немедля вступить в драку за свою будущую самку.

Навера – моя!

Волколачка быстрая, опасная... Она играла со мной, играла с другими, и с моим братом тоже... Об этом я знал, но молчал, ибо она ещё не вступила в окончательную пору становления полноценной самки, хоть и была на грани, а мне не оставалось ничего другого, как ждать!