– Тайны нет, – заверила его знахарка. – То тебе каждый расскажет. Да хоть отец твой. Ты слыхал, наверное, как относятся в деревнях к таким как я?

– Да, – несмело кивнул мальчик, – только никогда понять не мог, почему так… Вы же зла не творите, помогаете только.

– От незнания. Людям свойственно бояться того, чего они объяснить не могут. Этот страх идёт со времён сотворения мира, он будет всегда. Такова, Тихон, человеческая природа. Вот почему в средние века ведьм сжигали на кострах, вот почему люди сторонятся тех, кто ведает, стараются лишний раз на глаза не показываться. С бедой, впрочем, не стыдобятся обращаться.

Наш с бабушкой дом до сих пор деревенские стороной обходят, хотя остались от него угольки да печь прокопчённая… А тогда… Мне двенадцать было, да я и не знала ещё толком ничего, так… травки бабушке собирать помогала. Бегала в лес за травками, огородничала, вот только подружек у меня не было, не хотели девочки знаться со мной. – Она задумалась надолго, не припоминая, нет, тот день она помнила до мельчайших подробностей, одному объяснения подобрать не могла – жестокости человеческой. Оказалось, что о ней рассказывать всего тяжелее. – Вот по дороге из леса и наткнулась я на шайку парней постарше. И девчонка с ними была, с нашего же села, она и натравила. Они гнали меня, закидывая камнями прямо к реке, смеялись… И забили бы насмерть, не пожалели бы, да вмешался сын кузнеца, отбил меня, на руках до дома донёс, и сам упал на пороге… ему тоже досталось.

– Сын кузнеца? – сопоставлял что-то мальчик.

– Да, отец твой. Если бы не он… А в ночь он же помог бабушке уложить меня на тележку, сам до леса довёз, дальше бабушка. Седьмицу она меня у богов отмаливала. Не у тех богов, кому в церкви молятся – настоящих. Древних богов, тех, от кого отвернулся народ, приняв чужую веру. Так и живу здесь с тех пор. Выхожу в деревню изредка, за продуктами и помощь людям оказать.

– Помощь?! Они же с вами так… поступили!

– Обижаться на них ровно что на глупых кутят, которые, заигравшись, укусить могут. Да если б я не помогала… Вот ты, Тихон. Тебе мама не говорила, как ты появился на свет?

– Нет.– Он неуверенно пожал плечами. Эка невидаль! Как все появляются, так и он появился, как ещё… не в капусте же его нашли!

– С моей помощью. Братишек твоих, даром что двойняшки, Маруся легко родила, с тобой иначе вышло. Не должен был ты появиться на свет, не было у тебя судьбы. Никакой. Я видела, знаю, о чём говорю. Это схватка была. Моя со смертью. Ту битву я с божьей помощью выиграла, ты всё-таки родился. А те, кто камнями меня закидывал безжалостно, тоже за помощью обращались, когда жизнь до края довела. Так вот скажи, Тихон, что важнее обида или жизнь человеческая? Я тебя на три года у богов отмолила, ровно столько ты должен был прожить, но нет. Тебе уже одиннадцать. А ведь я не ошибаюсь. Верно, появились у богов на тебя планы…

– Какие?

– То мне не ведомо… Одно скажу, мне снова пришлось бороться за твою жизнь. Два дня ты без памяти был.

– Да ну?! – Тихон неуклюже сполз с лавки. – Так мне пора… Меня ищут поди! Мамка с батей, братья… Ой! Ну и влетит же мне!

– Сядь! – голос был ни дать, ни взять металл зашипел при обжиге. Мальчишка не посмел ослушаться, опустился на скамью, замер, представляя, что творится сейчас в деревне. – Ты не для того дошёл сюда, чтобы сбежать, не дослушав, у нас много дел впереди.

– Да что же вы всё загадками? – в отчаянии воскликнул мальчик. – Я запутался!

– Ничего. Разберёшься со временем. Просто слушай меня, большего пока не потребуется. Я подняла тебя на ноги, но это ненадолго. У тебя два пути. Следуя первому, ты сейчас уйдёшь и никогда сюда не вернёшься, потому как судьбы у тебя как не было, так и нет. Ты просто умрёшь, никого, не удивив своим уходом. Ну а второй путь – это исполнить то, для чего, видно, тебя и привели сюда древние боги. Стало быть, для того и сохраняли они твою жизнь.