Снова обнимаю Донато, утыкаясь в него так, чтобы он смог поцеловать лишь мою макушку. И то если очень извернется.

Мы покидаем пляж.

***

Приземляемся в садике.

— Извини, Донато. Я пойду к себе. Хочу подумать, — я выскальзываю из мужских объятий и спешу в свою комнату.

Донато в доме не первый раз, выход сам найдет.

Играть в поцелуйчики мне абсолютно не хочется.

Я открываю дверь в комнату.

И обмираю от шока и ужаса.

Закрываю за собой дверь и сразу скидываю туфли. Чтобы не упасть.

Падать есть от чего.

Всю комнатку заполонили манекены. Я пересчитываю. Семь штук изящных статуэток.

А на манекенах платья и украшения. Под манекенами — туфли к каждому платью.

И все это роскошество достойно...

Я в жизни не видела ничего более прекрасного!

Даже по кристаллам в программах и фильмах — только иногда.

Когда показывают Двоюродных и правителей.

Эти наряды запредельно высокого уровня!

Один такой комплект с украшением и туфлями стоит больше, чем вся наша земля в пересчете.

Со всеми лодками, хозяйством и домишками.

А их семь.

Это... Это катастрофа.

Я вижу на манекене приколотую карточку.

Почерк небрежный, но хорошо читаемый. Скорее, мужской.

«Наряды от Сантоса».

Гааад.

Гад! Гад! Гад!

У меня просто слов нет!

Но значит, Неро я все-таки задела.

Не зря мое сердце сейчас бьется, как сумасшедшее.

И Неро не стал злиться, орать, хватать меня и насиловать у себя в кабинете.

Ну да. Он как-никак главный жрец бога Сантоса, по статусу почти правитель.

Это не какой-то там мужлан с соседней улицы.

Неро отомстил мне тонко, четко и очень хлестко.

Точнее, по его мнению он наверняка просто поставил меня на место.

Эти платья не продашь и никуда не наденешь.

Даже если взять только туфельки и выйти в них, смотреть сбежится вся улица. Без преувеличения.

Причем каждый сосед и соседка будут думать только о том, кто и в каких позах меня имел.

Поскольку даже Двоюродные не имеют привычки быть настолько щедрыми с простыми любовницами.

Кошмарно-восхитительные наряды заполняют все свободное место в моей комнате.

И сюда регулярно заходит толпа родни. Да и Донато тоже заходит.

Мне срочно нужна помощь!

Поскольку выходить из комнаты и оставлять ее без присмотра теперь чревато, я зову сестер мысленно.

Найрини и Вирини. Вирини тоже была на посиделках, где я необдуманно вызвалась влюблять жреца.

Самого гада мысленно не позовешь. Только старший по сословию может открыть душу и разрешить общаться с ним мыслями.

Сильно сомневаюсь, что для работы это прямо необходимо.

Так что скорее всего Неро с жрицами не общается.

Хотя я уже даже не подозреваю, с кем он общается за закрытыми дверями.

Его публичный образ и он реальный — сильно разные. Мягко говоря.

Может, у Неро и тайная возлюбленная есть?

Мысль меня неприятно колет.

Погрузиться в нее я не успеваю — на пороге появляется Вирини.

Хотя я попросила ее ничему не удивляться, вид у сестры явно обалдевший.

Она замирает в дверном проеме, как неживая.

Шепчу ей:

— Тихо. Быстро заходи. Сейчас еще Найрини придет, обсудим это все.

Сестра входит, а следом появляется вторая.

Найрини хватает одного взгляда на манекены, чтобы решительно войти в комнату и молниеносно запереть дверь.

В следующую секунду она бросается к нарядам и начинает их щупать и гладить.

— Они реальные!!! Жрицы такое носят?! — Найрини замечает карточку.

— Погодите... Что тут происходит? Откуда у тебя это? Какие жрицы?! — Вирини несмело касается рукава одного из платьев, — Оно такое мягкое... Удивительная ткань!

Мне трогать ничего не хочется. Я пока еще не решила, как мне быть.

— Главжрец Неро видимо подарил, — говорю мрачно. — Уже наверное влюбляться начал. Я сегодня была в храме и успешно прошла собеседование в жрицы, чтобы мозолить Неро глаза. Только что вернулась домой — и увидела это.