– Так узнай, кто этот знакомый.

– У Люсьен и узнаю.

– Тогда вперед.

– Когда едем в Хабаровск?

– Завтра.

– Вопрос имеется: как там насчет стволов?

– Будут. Я уже договорилась.

– Привет, – входя, кивнул Федоров. – Как дела?

– А чего тебе до моих дел? – недовольно спросила открывшая дверь Люсьен. – Об Отмычке я тебе все сказала, а больше ничего не знаю. Так что валил бы ты, мусор.

– Вот она, благодарность, – посмеиваясь, проговорил оперативник. – Я отмазал тебя от дела в баре, а ты…

– Говори, чего надо, – перебила она, – и отваливай.

– Никто не наведывался?

– А кто может наведываться? Если ты думаешь, что за Отмычку с меня кто-то получать придет, ошибаешься.

– Да не за Отмычку. Ведь наверняка есть еще драгоценности. Отмычка по мелочам не работает, и не отдал бы он тебе последнее. А за этим могут прийти.

– Слушай, мент, не думай, что ты меня на фуфло о мокрухе купил. Просто не хотела я в ментовку за эту шкуру, с которой сцепилась, попадать.

– Выходит, знаешь, что украшения не с трупа сняли, – рассмеялся Федоров. – Но ты все-таки подумай. Я не просто так тебе говорю про интерес…

– Не пудри мне мозги и двигай отсюда.

– Вот номер телефона, – милиционер положил на стол листок, – если вдруг наведаются, позвони. Сразу они тебя резать не будут. Ну, может, фингал подвесят, чтобы впечатление оставить.

– Двигай, мент! – Взяв листок, она разорвала его и обрывки выбросила в форточку. – Мне твои координаты ни к чему.

– Как знаешь… – Федоров вышел.

– Мусор поганый, – процедила Людмила. – Я в натуре купилась на труп, поэтому и сдала Отмычку. Ментяра поганый! – Она плюнула на дверь.

– Ты, – Федоров показал наверх, – иногда заглядывай к Лапшиной. Неприятности у нее могут быть.

– Понял, – кивнул старший лейтенант милиции. – Правда, она в последнее время вроде как за ум взялась. Раньше в ее квартире притон был. Я ведь полгода как участок принял. Тогда с ней хлопот больше всего было.

– Ты ее дружка видел?

– Нет. Говорили, что ездит к ней какой-то. Хотел посмотреть, да как-то не довелось. Он ее приодел, приобул и в квартире вроде ремонт сделал. Телевизор новый у Людмилы появился. И сам, говорят, такой вежливый, спокойный. Скорее всего какой-нибудь командированный. Людмила красивая женщина и, когда хочет, вести себя умеет. Она же сидела три года, вот и бывает, что по-блатному разговаривает.

– В общем, не забудь, что я сказал.

– Буду присматривать. Да у меня здесь и помощники есть. Не стукачи, – увидев усмешку на губах Федорова, объяснил старший лейтенант, – а что-то вроде дружинников. Со мной по выходным на дежурство выходят пятеро.

– Все, – заторопился Федоров, – если что, сразу звони мне на сотовый. – Он протянул участковому визитку.

– Ясно, – записывая, проговорил Торба. – В общем, с меня причитается.

– Ты, – услышал он голос в сотовом, – забудь лучше обо мне. Сам понимаешь, сейчас…

– Да я все понимаю, но ты тоже не пори горячку. И запомни: если откажешь в каких-либо сведениях, я и подставить тебя могу. «Вольво», дом в Саратове, да и…

– Ну и сволота ты, Торба!..

– Таким маманя родила. В общем, узнай все, что там против меня у следователя есть, и сразу звони. Понял?

– Да, конечно. – Абонент отключил телефон.

Посмеиваясь, Василь потянулся.

– Значит, Отмычка, – пробормотал он. – Вот сучонок! Лучше бы ты, гнида, бабки из сейфа в спальне взял. Но с тобой разберутся. Жаль, я не смогу. А почему я раньше не узнал? Хотя и сейчас в самый раз. Надо еще и телку эту тряхнуть, она наверняка что-то знает.

– Ба! – улыбаясь, поднялся из-за столика в углу бара плотный молодой мужчина. – Кого я вижу! Станислав, привет, бродяга!