– Понял, – поднимаясь, кивнул подполковник.

– В чем, собственно, дело? – возмущенно спрашивал идущих по бокам милиционеров худощавый мужчина лет тридцати пяти. – Берете у двери вагона, ничего не объясняя. На виду у женщины, с которой я вполне мог бы связать свою судьбу…

– Заткнись, – улыбаясь, посоветовал подтянутый молодой мужчина в темных очках.

– Е-мое, – остановившись, удивленно пробормотал худощавый, – никак объелся чего-то, глюки начались. Откуда в этих краях взялся капитан МУРа Ларионов? Или вышибли из столицы за недостойное поведение?

– Заткнись, господин Замков, он же вор-домушник по кличке Отмычка, – засмеялся Ларинов.

– Клички у собак, – вздохнул Отмычка. – У меня уголовное прозвище.

– Прошу! – Открыв дверь, Ларионов сделал приглашающий жест.

– Вот если бы ты оттуда мне так показал… – Отмычка покачал головой. – А я что-то не въеду, – посмотрел он на капитана, – какого хрена ты меня вдруг…

– Ты же опытный домушник, сам никогда не попадался. Постоянно из-за своих дамочек. А вот что с такой, как Люсьен, спутался…

– Шалава! – не дослушав, процедил Замков. – Где она светанулась?

– Отъезд твой в баре отмечала и сцепилась там с какой-то знакомой. Их взяли, ну и…

– Шалава, – повторил Отмычка. – Но в чем дело-то? – спросил он. – Я эти цацки купил за литр у какого-то алкаша на Ярославском, когда за билетом ездил. Так что…

– Пошли, – рассмеялся капитан. Отмычка встал. – Кабинет отдельный, – пожимая руку лысому майору милиции, сказал Ларионов. – И этого отдельно пару суток подержи. Я его с собой заберу.

Отмычка, подняв руки, дал сержанту обыскать себя.

– А ты, капитан, ради меня в эти дикие края прикатил? – поинтересовался он.

– Ага, – усмехнулся Ларионов, – чтобы ты помог отыскать того алкаша, у которого украшения купил. Кровушкой они порядочно вымазаны.

– Хорош, мент, – усмехнулся Отмычка, – не держи меня за первоходка.

– Ты же знаешь, – спокойно проговорил Ларионов, – я из убойного отдела, и встречались мы с тобой, когда я Резаного брал. Все понял?

– Е-мое, – пробормотал Отмычка, – а ведь в натуре Ларионов по жмурам работает. Вот влип я…

– Пошли потолкуем, – сказал Ларионов. – Сигареты возьми, – разрешил он.

– Пусть чифы заварят, – сунув в карман пачку «ЛМ», буркнул Отмычка.

– Послушайте, Алимов, – сказал коренастый мужчина в штатском, – не надо строить из себя идиота. Дипломат ваш, и изъяли его…

– Без адвоката, – перебил Алимов, – я говорить отказываюсь. Сейчас по закону положено…

– Слушай, гнида, – подавшись вперед, процедил коренастый, – тебе тридцать три. Прибавь двадцать пять и сообрази, что тебя ожидает по выходе. Если, конечно, выйдешь. Там очень не любят таких деляг, как ты. К тому же мы тебе запросто здесь можем устроить веселую жизнь. В камерах ИВС нередки случаи изнасилования. Ну а в СИЗО тебя будут ставить раком все двадцать сокамерников. Публика разношерстная, но к таким, как ты, относятся все хреново…

– Не надо гнать жути, мент, – усмехнулся Алимов. – У вас ничего нет, и хрен вы мне чего докажете. Нашел я этот дипломат и буду этого держаться до последнего, и ни черта вы на меня не навесите.

– До суда дело ни разу не доходило, Ловец, – сказал дознаватель. – Но на этот раз ты прочно сел задницей на крюк, и впаяют тебе по самое некуда. Все-таки драгоценностей на триста тысяч долларов. Кстати, фирма ваша работает на совесть, качество отменное. Я бы на твоем месте раскололся. Это учтет суд, и получишь минимум. За примерное поведение скостят еще, так что года через четыре вполне можешь обрести волю вольную.