– Перестань, Ленка, – махнула рукой Маша, – ведь случайно все получилось.

– А звонки? И вчера во дворе машина стояла, я в окно видела. Ну, думаю, мало ли кто там маячит. Пошла в магазин, а машина за мной следом поехала. Из магазина вышла, эта иномарка снова тут как тут. Я так перепугалась…

– Номер записала? – спросила Маша.

– Да какой там номер, – вздохнула Лена. – Я домой убежала. За Колей в садик ходила с соседкой и ее мужем, Сашкой, он здоровый и борьбой занимался. Боюсь я.

– Мама, – в комнату вошел мальчик, – я Ване игру показал, которую дядя Олег купил.

– Какой Олег? – Стараясь отвлечь подругу от мрачных мыслей, Маша лукаво улыбнулась. – Уж не Павлов ли? Что-то в последнее время он к вам зачастил…

– Перестань, – сказала Лена. – Не выгонять же его. Но я поставила условие: если что-то в его поведении мне не понравится, я его больше на порог не пущу. Он человек хороший, с Колей очень дружит, подарки ему делает.

– А я… – Маша вздохнула. – Не могу я ни с кем, Лешу забыть не могу. Да и не верю я, что он погиб. Не верю, и все… А ты так и не говоришь, кто Колин отец.

– Да, подруга, – Лена обняла ее, – не сложилась у нас с тобой жизнь.

Обнявшись, молодые красивые женщины тихо плакали.

– Мама, – сын подбежал к Лене, – почему ты плачешь?

– Мама, – Машу обнял ее малыш, – у тебя голова болит?

– Да просто мы сказку грустную вспомнили, – ответили сквозь слезы женщины.

– Ведет она себя нормально, – говорил молодой рослый мужчина. – Не похоже, что на кого-то работает. Мы специально светились. Но…

– Надо было вести наблюдение, – раздраженно перебила его Илина, – а не светиться. Уж слишком похоже на то, что все это было подстроено. Алимов очень аккуратный человек.

– Да если бы он не испугался, – вмешался рыжеватый мужчина в очках, – все было бы нормально. Он просто сдрейфил, поэтому менты и впряглись. Ведь как дело было? Мальчишка поскользнулся на обертке от мороженого, начал падать и ухватился за ручку дипломата. Алимов рванул так, что взрослому мало не показалось бы. Пацан и треснулся. А менты там просто стояли, курили и маманю пацаненка разглядывали. Она на вид ништяк телка. Мы с Дьяком рядом были и все видели. Не было там ничего особенного. Просто Алимов повел себя так, что поневоле заподозришь…

– И все-таки надо побольше узнать про эту самую Скворцову, – заявила Илина.

– Да и так уж вроде все узнали, – недовольно отозвался рыжеватый. – Мать-одиночка. Подруга у нее такая же. Родила пацана, а от кого, никто не в курсе. Брат у нее по контракту уехал в Чечню в девяносто восьмом, и о нем ничего не известно. Славка тот еще фраер, – усмехнулся он, – чудом в тюрьму по малолетке не залетел. Потом его в армию забрали, в ВДВ. Ранен был. Кавказцев, любых, на дух не переносит. А Машка, сестра его…

– Да черт с ней, – перебила Илина, – с Машкой этой. Надо выяснить все, что произошло на перроне. Я не верю, что это случайность. Не верю, и все!

– Да Алимов сам виноват, – проворчал рыжеватый. – Я же там был и все видел. И Дьяк. Его спроси.

– Во-первых, – вспылила Илина, – не тыкать мне! А во-вторых, делайте, как я говорю. В конце концов, я вам плачу за работу. Доведите это…

– Хватит шуметь, – проговорил вошедший Леонид. – Вот что, Бык, – обратился он к рослому. – Постарайся выяснить, через кого можно заказать человека в ИВС. И в СИЗО тоже. Алимова надо убрать. А ты, – он перевел взгляд на рыжеватого, – возьми парней и отправляйся на шурфы. Пусть прекратят там все.

– Но, – попыталась остановить его Илина, – ведь…

– Даю тебе час, – ожег ее взглядом Леонид, – чтобы законсервировать цех. Час! – крикнул он.