– Конечно! Тут каждая сопка имеет имя, – ответил Максим. – Я хоть тут был пару раз всего в детстве, но все хорошо помню. Это – Спящий рыцарь. Смотри, вон у него шлем, вон подбородок, глазницы. Круто, да? Правда, похож?

– Да, величественно смотрится, – согласилась Маша. При взгляде на Спящего Рыцаря ее охватила какая-то внутренняя паника, но Маша стряхнула с себя этот страх.

– Там – Бесстыдница. Те сопки подзабыл, как называются, но мы все спросим.

Ребята выехали с заправки и отправились в поисках гостиницы. Продавец в ларьке объяснил, как ехать, так что они просто рассматривали то, что их окружало.

– Все не так радостно, как и везде по трассе, – задумчиво протянула Ира.

– Когда-то это был самый красивый посёлок, – тоже с грустью ответил ей Максим.

– Мне это напоминает Припять. Это ужасно, – сказала Маша.

– Ту не везде так, но что-то есть похожее. Ты права, – согласился Ваня.

– Тут что-то еще живо? – спросила Ира.

– Санаторий – профилакторий жив, спортплощадка есть, не знаю, работает ли подъемник. Дом культуры сгорел. Не помню, в каком году. А вот и бывший магазин "Юбилейный". Страшное зрелище. На центральной площади, которую мы сейчас проезжаем, находилась раньше гостиница. Теперь она закрыта. Где-то слева, в кустах, стоит памятник Маяковскому.

Ребята вышли из машины. Центральная площадь выглядела как подобие кругового движения. В центре находился памятник строителям Синегорья. Напротив стояла выселенная пятиэтажка. Она смотрела на гостей своими черными, пустыми оконными глазами и вселяла ужас. Заброшенные дома чередовались с заселенными. И люди оттуда ходили туда-сюда через эти бетонные трупы.

– А вот тут жили мои предки! – радостно вскричала Ира. Смотрите, дом-ступеньки! Там прямо моя мама бегала вниз, к Колыме на свиданки.

– Сейчас там внизу построили церковь. По сравнению с полуразрушенными домами, церковь выглядит новёхонькой, – показал рукой Ваня куда-то влево. Все вышли полюбоваться синими куполами маленького храма.

– Даже он не спас поселок от смерти, – тихо сказала Маша. – Ир, ты помнишь, в какой «ступеньке» жила?

– Нет, сейчас спрошу у мамы.

– Мама, привет, – радостно крикнула Ира в трубку. – Ты только не волнуйся, но мы с друзьями сейчас в Синегорье.

– Где? Ничего себе! А что вы там делаете? И почему мне ничего не сказала?

– Это был сюрприз для подруги. У нее завтра день рождения. Ты помнишь Трофимовых? Это их внучка.

– Да, эту грустную историю все в Синегорье помнят. Они же пропали.

– Сегодня не будем о грустном. У нас все хорошо. Я хотела спросить, в каком доме вы жили? Какой из «ступенек»?

– В самом низу. Последний. Осторожнее там. Говорят, что там сейчас живут одни бандиты.

– Мам, не начинай. Целую. А! Кстати, а Машкины где жили?

– В этом же доме.

Маша внимательно рассматривала пустые окна. Вдруг в одном из них она отчетливо увидела женщину. Она стояла у окна и смотрела прямо на нее. Маша удивилась и оглянулась. Поблизости стоял Ваня и курил.

– Ваня, тут кто-то живет? – спросила она.

– Не думаю. Может, бомжи? А что?

– Я видела женщину у окна, и она не была похожа на бомжа.

– Я ничего не вижу. Где?

– На четвертом этаже. Смотри, да вон она. Стоит и не уходит.

– Маш, с тобой все в порядке? – со страхом в голосе спросил Ваня.

Синегорье, Магаданская область, 1975 год

Митя с Машей выбивались из последних сил, отыскивая выход из этого лабиринта. Маша оперлась на стену и закрыла глаза.

– Мить, я больше не могу. Я очень устала. Давай отдохнем.

– Машенька, я все понимаю, но нам нужно выбираться отсюда. У нас нет воды, еды и света. Мы долго тут не протянем.