– У тебя тоже голос.

– Не знаю. Он бегает по театру и на всех углах кричит, что пора смелее молодежь выдвигать и что у меня и без того слишком большая нагрузка, – вздохнула Анна Петровна, натягивая перчатку. – Ну, спасибо, что подвезла.

– До встречи на премьере, и не вешай нос. В конце концов, твой Николай может этого Бельского вызвать на дуэль, и дело с концом, – легкомысленно усмехнулась Капочка. У нее не было проблем по службе, она никогда нигде не работала.

– Добрый день, Анна Петровна.

– Добрый день, Игорь Константинович.

– Добрый день.

– Желаю здравствовать.

– Приветствую, Анна Петровна.

– Добрый день, Юрий Леонидович.

– Анька, пляши! – заглядывая к Анне Петровне в гримерку, заговорщицким шепотом проговорила ее подруга Зина Барышева и, прикрыв за собой плотно дверь, сообщила: – Анька, Бельского сегодня ночью с приступом гнойного аппендицита «Неотложка» в больницу увезла! Уже прооперировали, сейчас в реанимации лежит!

– Да ты что? – ужаснулась Анна Петровна. – Не умрет хоть?

– Нет, конечно. – отмахнулась Зина. – Я вообще не про то! Леденева, как узнала, тут же к нему в больницу понеслась! Да ее не пустили, к тому же там жена дежурит! В общем, до субботы он с койки точно не встанет! Леденева с кислой миной в театр вернулась, сейчас у себя в гримерке сидит, слезы льет, а тебе плясать надо! Премьера твоя! – И Зина, чмокнув подругу в щеку, упорхнула.

«Какой сегодня удивительно везучий день, – пряча улыбку, размышляла Анна Петровна, спеша на сцену. – И Коля приезжал, и подарок. И в театр не опоздала, и Бельский в больницу слег. Все одно к одному!»

– Анна Петровна, вы сегодня необычайно хороши, просто глаз не оторвать, – шепнул ей на ушко Герман – Вадим Яузов, ловелас и пижон, лучший драматический тенор театра. Девицы после спектаклей за ним толпой маршируют, только что на руках не носят.

– Спасибо, Вадим Григорьевич, – прохладно улыбнулась ему Анна Петровна.

– Итак, товарищи! Все готовы? – окликнул их из зала режиссер. – Соберитесь, мои дорогие, до премьеры считаные дни, завтра прогон. Георгий Иванович, будьте любезны, вторая картина, Лиза и Герман.

– Ань, что это у тебя за колечко на пальце? Боже, какая роскошь! – воскликнула восторженно Зина, разглядывая перстень, найденный Анной Петровной в шкатулке. – Откуда? Неужели Николай? Слушай, он же, наверное, сумасшедших денег стоит? – вертя руку подруги и любуясь перстнем, расспрашивала после репетиции Зиночка.

– Ну, конечно, Коля. – Отбирая руку, улыбнулась Анна Петровна. – Кто же еще?

– Везет тебе. И партии у тебя в театре, и муж обожает. Счастливая ты, Анька.

– А тебе не везет? Муж тебя не обожает, и партий тебе не дают? – укоризненно заметила Анна Петровна, удаляясь за ширму.

Репетиция уже закончилась, и Зина зашла в грим-уборную поболтать с подругой.

– Обожает. Только не сравнивай моего Льва Владиславовича с твоим Николаем, – кисло возразила Зина.

– Зина!

– А что, Зина, Зина? Знаешь, сколько ему в этом году стукнет? Пятьдесят семь. Я же, когда за него замуж выходила, совсем зеленой девчонкой была. Приехала из своей деревни в большой город, глаза по пятаку. А когда он нас с ребятами из группы первый раз к себе домой пригласил, я чуть от восторга не умерла. Все глазела по сторонам и понять не могла, куда попала, толи в музей, то ли во дворец. Лев тогда еще ничего был, осанка, шевелюра, народный артист. В ресторан меня приглашал, в театры, за кулисы водил, все его знали, всюду его встречали. Букетами заваливал. Конечно, я не устояла. Мне новая жизнь чудесным сном казалась. Влюбилась дуреха по уши, а когда он меня замуж позвал, в свое счастье поверить не могла.