Я смотрю вперед – королева опирается на руку Марджери Хорсман. Она уже выглядит усталой, хотя мы прошли всего милю.

– Она его направляла, – ворчит мне на ухо Говард. – А Уолси дает ему все, что он пожелает, и побуждает желать все больше. Она единственная, кто может сказать ему «нет». Молодому человеку нужно руководство. Она должна снова взять поводья в свои руки, она должна его направлять.

Это правда, королева потеряла влияние на Генриха. Она победила в величайшей битве, какую видела Англия, победила шотландцев, но он не может простить ей, что она потеряла ребенка.

– Она делает все, что может, – говорю я.

– А знаете, как мы теперь должны его называть? – рычит Говард.

– Называть Томаса Уолси?

– Теперь он епископ. Епископ Линкольнский, так-то.

Он кивает в ответ на мое удивление.

– Бог знает, сколько это приносит годового дохода. Если бы только она родила ему сына, мы бы все разбогатели. Король бы прислушивался к ней, если бы она родила ему наследника. Из-за того, что ей это не удается, он не может доверять ей ни в чем другом.

– Она старается, – коротко отвечаю я. – Ни одна женщина в мире так не молится о сыне. И возможно…

Он поднимает кустистую бровь, услышав мой осторожный намек.

Конец ознакомительного фрагмента.