Вопрос вызвал ступор. При чем тут платье? Женщина нахмурилась, пытаясь вспомнить, но это так давно было, что подробности начисто стерлись из памяти. И вообще, баба Рая даже на их свадьбу платье не надевала.

— Так ведь давно было… — растерянно произнесла она.

— Какого цвета было платье? — голос старушки был требовательным.

— Я не помню, вы же вроде всегда в халатах ходите? — Агата почувствовала, как ее состояние становится паническим.

Да что же это такое вообще происходит? Может быть, это не все вокруг сегодня с ума посходили, а просто у самой Агаты крыша поехала?

Собственное безумие многое бы объяснило.

Дверной замок щелкнул, дверь приоткрылась, впуская ее внутрь.

— Агаточка, деточка, что же ты сразу не сказала, что это ты. — На пороге стояла маленькая сухонькая старушка с кудрявой седой головой. Цветастый халат был накинут поверх длинной ночной сорочки. — Проходи, проходи. Ты одна?

— Доброе утро… — Агата сбилась. — Здравствуйте. Одна. Вы извините, что так рано. Я все объясню.

— Ну что ты. Не извиняйся, я давно уже проснулась. Это ты меня прости, дуру подозрительную. Время нынче неспокойное, мало ли какие перевертыши бродят. Думаю, ты, не ты? А и правда ты, — заулыбалась бабушка, доставая ей тапочки. Но едва Агата сняла куртку, как старушка всплеснула руками. — Ох, сейчас найду, во что тебе переодеться. Тебе обращаться пришлось? С Серпом и мальчиками всё в порядке?

— Да, с ними всё в порядке, — дрогнувшим голосом ответила Агата. Глаза тут же защипало, пришлось закусить губу, чтобы не разреветься, но баба Рая все равно заметила ее состояние.

— Милая моя… — Замерла, с сочувствием глядя на женщину. Но тут же встрепенулась. — Так, давай умойся, переоденься, я пока чай заварю, и ты мне все расскажешь, что с тобой случилось и как ты тут оказалась.

От чужой доброты стало еще горше. Почему же ее собственный муж, ее дорогой и любимый Серп, с ней так поступил?

Агата всхлипнула и кивнула.

Вскоре они сидели на простенько обставленной кухоньке и цедили чай из фарфоровых чашек. Эта квартирка, такая уютная и небольшая, так резко контрастировала с вычурным родовым особняком Адронов, в котором жили Серп с Агатой и детьми. Здесь было уютно. Пусть скромно, пусть где-то отходили от стен обои или скрипели половицы — зато в квартире дышало жизнью.

А не вековой затхлостью.

Агата, переодетая в старомодное платье, которое старушка достала из глубин платяного шкафа, немного расслабилась. Боль, что стискивала сердце последние часы, ненадолго отступила, позволив выдохнуть.

— Рассказывай, — напомнила бабушка Рая о себе. — Я понимаю, хорошо иногда и помолчать, но ты явно сюда не за чаем пришла. Что натворил мой внук?

— Откуда вы знаете, что дело в Серпе…

— Я хоть себя и люблю без меры, но сомневаюсь, что молоденькая девочка прибежит ко мне с утра пораньше, чтоб за жизнь поболтать. Да ещё и в разодранной одежде. Только не говори, что вы подрались? Я тогда внука сама прибью. Нельзя с хрупкой девушкой силой мериться, пусть даже она и умеет обращаться в боевую форму.

— Нет-нет, мы не дрались. Одежда никак с Серпом не связана, — покачала женщина головой. — Я… Обещаете, что не осудите меня сразу же, а дослушаете?

Она задала этот отчаянный вопрос, потому что после разговора с мамой уже не доверяла никому. Даже если прабабушка Серпа встанет на сторону внука — пусть она хотя бы выслушает до конца. А не сразу же примет всё в штыки и скажет: «Сама виновата, иди и мирись».

— Не сомневайся, деточка. — Старушка отхлебнула чаю, закусила куском лимона в сахаре и с удовольствием сморщила лицо. — Я столько лет прожила на белом свете, что перестала осуждать кого-либо. Не стесняйся, я всегда на твоей стороне.