– Сэм Фадеев здесь, – ни на мгновение не теряя своей фирменной улыбки, произнесла она в коммуникатор. Вместо ответа часть стены, расположенная слева от стойки, стремительно скользнула вверх, открывая проход в просторный, ярко освещенный зал.

– Сюда, пожалуйста.

Как и ожидалось, сбоку, за длинным лакированным столом, Ник вновь увидел плешивого коротышку, именовавшего себя Эмилем. Но самое неожиданное зрелище ожидало его в центре зала, прямо под укрепленным на стене огромным логотипом Ассоциации с мерцающей в доверчиво раскрытых человеческих ладонях голубоватой звездой.

Первые несколько секунд Ник тщетно силился понять, какое именно существо он наблюдает сейчас перед собой. Сгорбленное тщедушное тельце, восседавшее на какой-то замысловатой конструкции из причудливо выгнутых металлических трубок, венчалось шишковатой, лишенной растительности головой, обтянутой тонкой, словно сотканной из множества разноразмерных лоскутков кожей. Глаза существа, с неподдельным интересом разглядывающие замершего на пороге Ника, были блеклыми, белесыми, почти бесцветными. Нос отсутствовал, вместо него это ужасное подобие лица украшал уродливый нарост, закрытый прозрачной маской, под которой угадывалось несколько уходящих в безгубый рот гофрированных трубок. Трубки тянулись к укрепленным в нижней части конструкции кислородным баллонам и емкостям, напоминавшим издалека герметичные жидкостные контейнеры. Судя по всему, существо не могло дышать самостоятельно, доверив эту важную функцию установленным где-то в недрах своего насеста электронным приборам.

Как ни старался, Ник не мог отнести это странное создание ни к одной из известных ему разумных рас, пока, наконец, подобно потоку ледяной воды на него не нахлынуло озарение. Он с ужасом понял, что представшее перед ним существо – человек. Человек, почти полностью лишенный нижней части туловища, человек, чье тело когда-то до неузнаваемости изуродовал либо огонь, либо какая-то адская кислота, человек, по воле рокового случая навечно прикованный к самоходной инвалидной коляске, оснащенной автономной системой жизнеобеспечения.

– Проходи, – послышался откуда-то тихий, абсолютно лишенный интонаций голос. Присмотревшись, Ник разглядел на виске несчастного крошечную пуговку имплант-гарнитуры, соединенной, по всей видимости, с речевым синтезатором. Сделав несколько неуверенных шагов, он, повинуясь жесту тонкой, покрытой бурыми пятнами и уродливыми ожогами руки, опустился в приготовленное специально для него кресло.

– Рад видеть тебя, Ник. Меня зовут Алан. Алан Долтон.

Это случилось ровно девяносто шесть лет назад. На заре той самой эпохи, когда человечество, едва покинув собственную колыбель, только пыталось освоиться в бескрайней, незнакомой и оттого пугающей Вселенной. Немногочисленные пилотируемые корабли и автоматические станции все еще робко изучали Солнечную систему, путешествуя от планете к планете и с каждой крупицей собранной информации убеждая людей, от которых напрямую зависели бюджеты аэрокосмической отрасли, в том, что им не удастся обнаружить здесь хоть что-то, способное принести в ближайшей перспективе даже минимальную прибыль или решить накопившиеся за последние сотни лет проблемы населения Земли. А долгосрочные вложения в фундаментальную науку финансовые воротилы уже давно считали нерентабельными.

Последним бастионом земных ученых являлась исследовательская станция «Констелейшн», которую до сих пор не распилили на металлолом лишь постольку, поскольку местные физики занимались перспективным и важным для своих соотечественников делом – искали принципиально новые источники энергии. Уже порядком истощившая собственные запасы углеводородов Земля с нетерпением ждала от них открытий, однако прорывов все не было и не было. Финансисты уже начали поговаривать о необходимости сворачивать научную программу, когда произошло событие, навсегда изменившее судьбу человечества, повернув ход истории в иное, совершенно непредвиденное русло.