– А-а, этот! – перебил Князев, не дослушав. – Ну так вы можете у меня обо всем спросить: я знаю столько же, сколько и сам Мейроян, – то есть почти ничего!

– Правда, что потерпевший ничего не помнит?

– Кто же может сказать наверняка? – усмехнулся заведующий. – Установить этот факт без дополнительных исследований не представляется возможным, поэтому мы вынуждены полагаться на слова пациента. Вряд ли кто-то станет лгать о таких вещах, ведь люди, попавшие в тяжелое положение, наоборот, хотят, чтобы о них позаботились!

– Так вы намерены проводить эти… специальные исследования?

– Не вижу смысла. Память, возможно, еще вернется, и тогда пациент сам все вспомнит.

– А если нет?

– Ну, если нет, в дело вступите вы, правильно? Кстати, а почему СК занимается банальным ДТП? Не иначе, тут замешана какая-то шишка!

А он проницателен, этот доктор!

– Скажите, вы знакомы с Аллой Гурьевной Сурковой?

Вот тут-то Лера по-настоящему удивилась: оказывается, завотделением знает зама руководителя Управления?!

– Да, конечно, – пробормотала она. – Она – моя начальница. А вы…

– Тоже. Итак, вы что-то еще хотели узнать?

– Да, верно… Как вы оцениваете состояние пациента с медицинской точки зрения?

– Средней тяжести. Сотрясение мозга, ушибы грудной клетки… К счастью, ничего не сломано, даже ребра.

– Доктор, я заметила, что у парня запястья забинтованы…

– Вы верно подметили – это тоже показалось нам странным. Севан… в смысле, доктор Мейроян пришел ко мне с тем же наблюдением! Дело в том, что на запястьях пациента видны странные раны…

– Он что, вены вскрывал?

– Нет, не такие раны – как от наручников, понимаете? Ну или от веревки, что ли… Да, скорее как от веревки с жестким ворсом. Она сильно повредила кожу – следы глубокие.

– Но он не мог получить такие повреждения во время аварии!

– Вы правы, не мог.

– И как вы это все объясняете?

– Ну, пока что никак. От развлечений типа садо-мазо до криминала, сами понимаете!

– Может, он этим на жизнь зарабатывает? – предположила Лера.

Завотделением снова пожал плечами.

– Эскорт-услуги? – продолжала она развивать свою мысль. – Вляпался в неприятности, убегал от кого-то и… влетел прямо под машину Сокольской?

– Какая такая Сокольская – певичка, что ли? Так это из-за нее весь сыр-бор! Кстати, госпожа следователь, я бы не стал делать скоропалительных выводов: только из-за внешности парня вы тут же предположили, что он проститутка!

– Вовсе я не… Я пытаюсь рассуждать логически – нужно же с чего-то начинать, если он сам ничего пояснить не может!

– Вот и правильно, – кивнул Князев. – Давайте подождем, пока он все вспомнит, ладно?

Из отделения Лера уходила озадаченной. Когда Суркова поручила ей это банальное на первый взгляд дело, она не слишком обрадовалась, зато теперь ей стало по-настоящему интересно. Парень с явными следами насильственного удержания на руках, авария… Была ли она случайной? Почему так волнуется певица – только ли из-за того, что сбила человека, или тут есть что-то еще, о чем она не пожелала упомянуть? Потеря памяти – ловкий трюк или медицинский диагноз? А еще этот загадочный доктор Князев, который знаком с ее начальницей…

Поняв, что лифта можно дожидаться до второго пришествия, Лера открыла дверь на лестничную площадку и устремилась вниз.

– Вы меня удивили… – задумчиво пробормотала Суркова, когда Лера, прямо с утра в понедельник, заскочила к ней для доклада, решив, что личная встреча предпочтительнее сухого телефонного разговора. – Честно говоря, не ожидала! Ничего не помнит, говорите?

– Во всяком случае, он так утверждает.