– Представить, действительно, трудно… Но спасибо за то, что вы бережно… – с глупым смущением начинаешь ты.

– Не стоит благодарности, юноша… – какие-то металлические нотки вдруг звякнули в его перебившем, разом обесцветившемся голосе. То самое, завернутое в промасленную холстину. – Для всех, кто истинно предан Боливии, образ государственной мысли, стиль правления Германа Буша остаются руководством по патриотизму.

– К сожалению, таких единицы … – сокрушенно откликаешься ты. – На порядок больше других. Тех, кто и сейчас называют его диктатором.

– Диктатор… – словно принимая отпасованный мяч, с еле уловимым раздражением повторяет господин полковник. – Единственной его целью было благо Боливии. Не это ли высшая цель? Да, он вел свою страну по пути реформ крепкой рукой… Твердой рукой. Это всё равно, что вести судно в десятибалльный шторм в узком проходе, где с одной стороны скалы, а с другой – подводные рифы. И ведь Боливию не за красивые глазки прозвали «страной ста переворотов». С одной стороны – денежные мешки, продавшие янки душу и кишки, сосущие из страны её соки и кровь – нефть и олово в угоду дядюшке Сэму. А с другой – чертовы кубинцы со своими безумными бородами и не менее безумными идеями. Они, видите ли, хотят перекрасить в красный цвет всю Латинскую Америку! Скажите, где здесь чаяния простых боливийских крестьян, забота о боливийском народе?..

Задав этот вопрос, он подался вперед и облокотился о стол, сунув свою голову в поле света. Неподвижный взгляд коричневых, как сухой табачный лист, зрачков пробуравливает тебя насквозь. Лишь на миг выглянув из своей маскировочной тени, полковник вновь, словно осознав допущенную оплошность, откинулся назад.

– У вашей статьи, Герман, хороший заголовок. Очень хороший. «Боливийская армия между олигархией и революцией». Очень верно! Олигархи, которым лишь бы набить брюхо и мошну… революционеры, для которых страна и народ – что-то наподобие дров, которыми они растапливают костер своей революции. Вот подводные рифы, грозящие нашему кораблю! Армия… Заветное слово! Здесь истоки спасения нашей родины. Армия и только армия способна исполнить божественную миссию – вытащить свой народ из нищеты и прозябания, дать достойный отпор хищным гринго и красной ереси. Вы улыбаетесь, Герман? Мои слова для вас слишком пафосны?

– По поводу божественной миссии…

– Почему же не назвать всё своими именами? В конце концов, вспомните Будду, Христа… Мессия всегда происходил из рода всадников, говоря современным языком, – был потомком военных династий. Поэтому если и можно рассчитывать на какой-то реальный успех преобразований в Боливии, то только посредством постепенных реформ, проводимых истинными патриотами. Это воплощал в жизнь ваш дед. Это прекрасно понимал и генерал Овандо, под началом которого мне выпала честь служить.

– Но разве правление президента Баррьентоса можно сравнить с политикой Германа Буша?

Генерал откинулся на спинку кресла, и из его затененного логова раздался скрипучий смех.

– Вы сами ответили на свой вопрос, молодой человек. Баррьентос был марионеткой, янки дергали за ниточки, а он плясал. Да, Овандо был соправителем. Но что вы можете сделать, когда против вас все боливийские политиканы, а за их спинами ЦРУ в обнимку с Пентагоном. А тут ещё Че Геваре вздумалось избрать Боливию в качестве Голгофы…

– Геваре?!..

Ты предпринимаешь неимоверное усилие, чтобы сохранить самообладание, но это имя невольно срывается с твоих губ и гримаса проходит волной по лицу. Но полковник не замечает, или делает вид, что не замечает твоей непроизвольной реакции. Он увлечен своими доводами.