Месть!

Как сладко сейчас звучало это слово!!!

Но перед глазами девушки стоял Мартин, которого она могла потерять навсегда, если сейчас не удержится от необдуманных действий.

- Небо еще отомстит тебе… - прошептала Эвери сквозь зубы и, поднявшись, кое-как натянула на раны одежду.

Микуш ухмыльнулся, торжествующе собрал плеть в гармошку и проговорил:

- Скоро встретимся!

Эвери даже не обернулась к нему, пытаясь удержать в себе рвущуюся наружу бурю.

Если она убьет этого человека, отец может сделать самое страшное – навсегда отнять у нее Мартина. Например, отошлет его в южный округ своих владений, о чем он уже не раз намекал ей, а вредить единственному любимому человеку она не хотела.

Она убежит! Теперь совершенно точно убежит!!!

Как только принц покинет замок, она покинет это место навсегда…

Эвери, пошатываясь, отправилась в свое крыло. Раны были неглубокими, но отчего-то ужасно болели. Девушка почувствовала непреодолимую слабость и едва смогла дойти.

Да что с ней такое? Ввалившись в свою комнату, она попала прямо в объятья Сарры – своей няньки, которая мгновенно забила тревогу.

- Да у вас жар!!! Лекаря!!!

Старушка с трудом довела девушку к кровати и уложила ее на живот. Одежда местами пропиталась кровью, и Сарра всплеснула руками.

- Проклятые живодеры, - начала сквозь плач злиться она. – Да падет на вас скорое возмездие! Всё то, что насеяли, да пожнете вы еще до полуночи…

Эвери уже не слушала слезливых причитаний няньки, потому что ее сознание медленно погружалось в сон. Болезненный, лихорадочный сон.

Сарра сняла с нее штаны и панталоны. Не пощадив рубашку, разрезала ее со спины и начала наскоро приготовленным травяным отваром промывать три кровавые полосы с лопнувшей от ударов кожей. Кровотечение удалось остановить быстро, потому что раны оказались неглубокими, но жар откровенно пугал.

Прикрыв обнаженную хозяйку одеялом, старушка поспешила к князю – сообщить, что его «сын» Эвери после побоев слёг…

***

Когда Кристофер, одетый вычурно и с императорским лоском, спустился к ужину, его поразила витающая за столом мрачная атмосфера страха и обреченности. Князь сидел во главе стола бледный, как мертвец, его жены даже не было, а старший сын Бэзил не смел поднять на вошедшего взгляд.

Даже обычно лицемерно улыбчивая Оливия сегодня выглядела не краше, чем положенная в гроб, и принц почувствовал острый укол беспокойства. Его тревога возросла мгновенно в десятки раз, когда он заметил отсутствие Эвери, поэтому, даже не присаживаясь, сурово обратился к князю:

- А где ваш младший сын? Я ведь просил его присутствия на сегодняшнем ужине! Или вы не уважаете императорскую семью???

Аскольд задрожал, как осенний лист, и поднял на принца испуганные водянисто-голубые глаза.

- Прошу вас не гневаться, Ваше Высочество! Я ни за что бы не преступил вашего повеления, но у мальчика жар, и он был не в состоянии присутствовать здесь. Я отослал к нему нашего лучшего лекаря, поэтому вы можете быть спокойны: как только Эвери выздоровеет, он тут же явится пред ваши очи…

На лице князя появилась легкая надежда: авось этого объяснения будет достаточно, и требовательный принц удовлетворится им сполна, но надеялся он напрасно.

Лицо Кристофера сделалось удивленно-обеспокоенным, а черные глаза его странно блеснули.

Он молча развернулся и стремительно пошел на выход, чуя во всем происходящем явный подвох.

Князь Аскольд ужаснулся и подал знак дочери действовать. Та посмотрела на него затравленно, но тут же вскочила на ноги и бросилась вслед за принцем с отчаянным криком.