– И что, у вас нет нормальных семей? – Мое удивление переходит на уровень ужаса.

– Есть, конечно, но это редкость. И для создания семьи не нужно вступать в брак. Это пережитки прошлого. По крайней мере, в мегаполисе.

– Да, а вот Рихард удивления не выказал на мое заявление.

– Может быть, в маленьком провинциальном городке еще не отказались от этих предрассудков?

– В любом случае, Хэллен, ты понравилась этому стражу!

– И что? Лестер, я могу связывать себя с любым мужчиной на мое усмотрение. Я свободная. А ты мне не папочка, чтоб следить, кто на меня глаз положил.

– Я тебе не папочка, я тебе жених! Запомни это!

– Да какой ты мне жених? Ты пришелец! Неандерталец! Наглый и невыносимый! Свалился мне на голову!

– Под ноги, – уточняю я и делаю пару шагов, преодолевая расстояние между нами. Хэллен пятится и упирается тылами в стол. Я возвышаюсь огромной тенью над ней. Закрываю ее в ловушке, опираясь руками на столешницу.

– Убью, – почти шепотом грозит она, – уничтожу…

А я словно вернулся на десять лет назад, когда вот так же, пойманная у алтаря, мне грозила жрица с глазами, полными страха. У Хэллен не было страха в глазах. Но был гнев. И я до боли в паху хотел этот гнев попробовать на вкус.

– Лестер, я тебе обещала мошонку оторвать? Я исполню…

– Прости, – склоняюсь и выдыхаю ей в самые губы, – я не повторю своей ошибки, Хэллен. Не переживай. Но это не значит, что я позволю на тебя заглядываться другим мужчинам… – ласково касаюсь лица девушки, удерживая себя на грани. Слишком уж эта ситуация напоминает ту, что перечеркнула всю мою прежнюю жизнь.

– Ты редкостный нахал, Лестер! Ты знаешь?!

– Просто у меня мало времени, нет права на ошибку и очень плачевная ситуация, – невесело усмехаюсь я. – А еще я очень хочу тебя поцеловать…

Хэллен промолчала, не возразив мне возмущенно. Поэтому я и медлить не стал, пока воинственная леди не опомнилась и не оторвала обещанную и такую жизненно важную деталь меня.

Я боялся спугнуть возможность. Иди знай, позволит ли женщина еще раз вот так загнать себя в угол?! Сейчас можно сказать, что я пользуюсь ее растерянностью, ее душевным раздраем из-за чувств, навеянных домом. Хэллен сама не осознает, как ей сейчас необходимо человеческое внимание, ласка и тепло, чтобы не рыдать всю ночь, свернувшись калачиком в пустой постели.

– Очень… хочу… – повторяю я и накрываю ее губы пробным поцелуем. Наверное, впервые в жизни мне важно, чтобы понравилось ей, а не мне. Она же должна влюбиться в меня! Что она любит? Как? Нежно или глубоко и настойчиво? Мне предстоит выяснить это все пробным путем. Разведка боем, можно сказать.

– Лестер, – слабый шепот Хэлл между моих поверхностных, почти порхающих прикосновений к нежным губам, – что… ты… делаешь?..

– Целую тебя, – шепчу в ответ и отбираю у нее возможность говорить и уж тем более думать. И с первых же секунд штурма податливого ротика понимаю – нецелованная. Как же так?! Сколько ей? За двадцать должно быть, это уж точно. И тем не менее она понятия не имеет, что делать, а потому вся инициатива в моих руках, или точнее губах. Хотя и руки я пускаю в ход, сжимая тельце, которое должно спасти мой род, нависаю над девушкой, забирая всю власть над ней под контроль своих сильных рук, жестких губ и уверенных движений.

Хэллен пахнет персиками. Удивительно, но сквозь пелену нарастающего возбуждения, меня почти сбивает с ног аромат сладких персиков, неизвестных мне цветов и… любви! Демоны! Именно так пахла юная испуганная жрица! Я резко отрываюсь от сладкой девочки и пытаюсь скинуть с себя наваждение. Всматриваюсь в черты ее лица, кажущиеся сейчас совсем иными, мягче и женственнее. Передо мной лицо жрицы. Ее глаза. Тот же страх. Куда делся ее гнев? У Хэлл не может быть страха в глазах, она гневлива и несдержанна в порывах. Но сейчас передо мной не Хэллен…