— Все будет хорошо... — тихо прошептал он себе под нос, сжимая руки в кулаки.

***

Не смотря на то, что Леон говорил, что во время привала рядом может не быть деревеньки, она нашлась. Нам пришлось остановиться на час раньше. Солдаты остались за пределами деревни. А я, Леон и Фарид направились на поиски места для ночлега. И оно быстро нашлось — старая, слегка покосившаяся таверна.

Мне все было в новинку — и деревня, и пыльные неровные дороги и даже это строе здание. Даже запах в таверне казался мне интересным, а не мерзким — пахло скисшим молоком, пивом и мясом.

Стоило нам войти все взгляды тут же переместились на Леона и Фарида. Я же прикрыла голову капюшоном и постаралась спрятаться за спиной мужа. Мне совсем не хотелось привлекать внимания. Уже то, что смуглокожие беспрепятственно входили в таверну, было нонсенсом. Если бы люди узнали, что вместе с ними Проклятая принцесса, могли начаться беспорядки.

— Комнату на ночь, — спокойно сказал Леон, подходя к владельцу таверны.

— Для таких, как вы, у нас нет комнат, — усмехнулся седоволосый мужчина с неприятными тусклыми глазами и сплюнул прямо на пол.

— В таком случае, мне позвать моих солдат, чтобы они нашли мне комнату? — усмехнулся Леон.

Увидев эту усмешку, по моей спине прошелся холодок. Ко мне пришло осознание, что этот мужчина был на поле боя всего месяц. И за такой короткий срок умудрился закончить войну, которая длилась уже десятилетие.

— Тридцать эстелов, — презрительно бросил хозяин таверны.

В ту же секунду на стол полетели серебряные монетки. Пересчитав их, мужчина выдал нам ключ и, отвернувшись, ушел в сторону кухни, бурча под нос что-то о мерзких демонах. Я проводила его взглядом.

Мне была понятна ненависть людей к даркарийцам. Продолжительная война укоренила в умах людей, что они враги. И было сложно осознать, что твоя родина проиграла войну, которая унесла столько жизней.

Но я так же понимала и даркарийцев. Поэтому была готова к тому, что на меня будут смотреть точно так же, как сейчас все смотрят на Леона и Фарида. Как на врага. Как на человека, который виноват в смерти многих людей. И всем будет плевать, что я сидела запертой в своей башне не в силах даже защитить саму себя.

— Пойдем, — Леон мягко взял меня за руку и повел в сторону скрипучей лестницы.

Я вздрогнула, когда горячие пальцы коснулись моего запястья, но послушно последовала следом. Рука Леона была большой. Больше, чем у меня, больше, чем у отца и даже больше, чем у священника, который приходил ко мне. Но она не причиняла мне боли. Пальцы мягко держали меня за запястье, боясь навредить. Я чувствовала это. И от этого почему-то мое сердце бешено колотилось в груди.

Наша комната оказалась третьей справа. В ней было всего одно окно, одна широкая кровать, застеленная когда-то белыми, а сейчас серыми простынями. Около кровати стоял небольшой деревянный комод. Все. Больше в комнате ничего не было.

— Мда, — сказал Леон, оглядев обстановку.

— Ваше Величество, вы уверены, что вам с принце... то есть с Ее Величеством стоит оставаться тут?

— Я не позволю девушке спать на улице, — покачал головой Леон. — Ладно, можешь возвращаться. Проследи, чтобы все отдохнули и были сыты.

— Слушаюсь, Ваше Величество, — поклонился Фарид и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Я поняла, что мы остались с Леоном наедине. В комнате. Неужели моя первая брачная ночь пройдет в таком месте? Не то, чтобы мне позволено было выбирать, но я уж точно не хотела, чтобы такое важное событие проходило ... тут.

Меня за запястье до сих пор держал Леон. Это продлилось еще какое-то время, после чего он отпустил меня и начал осматривать комнату. Заглянул под кровать и в окно, словно что-то искал. После чего выглянул в коридор, вошел обратно, закрыл дверь на ключ и подергал ручку.