— Этот человек приносил мне материалы для картин. Ты же сам платил ему, разве не помнишь? Он точно бы ничего не поджигал, ведь от меня зависел его заработок…

Винни подозрительно покосилась на меня, но промолчала. Кажется, она увидела, как покраснели мои щеки от вранья.

Но отец ничего не заметил, к счастью.

— Да? — он сжал в кулаке листок, смял его и кинул в мусорную корзину. — Жаль, такая хорошая была зацепка…

— А мне как жаль… —  шмыгнула носом, переживая события той страшной ночи. Я помнила все: и как огонь лизал мои картины, покрывающиеся пузырями от внешнего воздействия, и как кружилась голова от недостатка воздуха, и как отчаянно целовал меня мой шантажист, оглаживая руками мое тело, прижимая к своей мощной груди, в которой билось его черное сердце…Зачем он спас меня? Зачем? Оставил бы там, в этом огне, но нет. Он вытащил меня, заставив смотреть, как догорает моя душа.

Это был его первый шаг.

Каким же будет второй?

Холодок страшного предчувствия пробежал по коже.

Тошнота снова подступила к горлу. Черт побери.

— Не буду вам мешать, — голос отца слышался как сквозь вату. — Через час у меня совет директоров. Дженни! Позвони Артуру, его не было у нас уже неделю. Это непорядок.

Он погрозил мне пальцем и стремительным шагом покинул гостиную. 

— Ладно, Джен, — Винни дотронулась до моего плеча. — Мне уже пора. Торт выбрали, платье – тоже. — Она поморщилась и передразнила меня: — Белое. Я поехала, не грусти. До твоего главного дня остались буквально часы. Сейчас тебе нужно много спать, радоваться жизни и умудриться не поругаться со своим женихом.

Мы вышли на улицу, и она села в свой автомобиль. Завела двигатель. Надела солнцезащитные очки. А после выглянула в окошко и сказала, смеясь:

— Хотя, знаешь, если вдруг ты передумаешь выходить за этого кобеля проклятого, я буду только за!

— Винни! — вскрикнула укоризненно.

Она включила тихую музыку и осторожно, очень медленно вырулила из гаража. Дождалась, когда откроются ворота, и точно также, тихим ходом, выехала вперед. Кто-то посигналил ей на дороге – у нас не любят медленных водителей, но она даже не обратила на это внимания. 

Я же прошла в комнату,  открыла все окна, чтобы избавиться от этого удушающего запаха цветов.

— До завтра, — попрощалась с распорядителем свадьбы. — Мелочи обговорим потом, на сегодня основное мы уже решили.

Как только оказалась одна, прикрыла глаза и провалилась в свои мысли. Этот чертов шантажист буквально перевернул всю мою жизнь, влез в сознание, заставив думать только о нем. От одном только воспоминании, когда он касается моих губ своими, каждый раз я чувствовала, как мои трусики становятся влажными. Черт. Постоянно ругала себя за такую реакцию – это неправильно, неверно! Тело действовало в рассинхрон с мозгом. Если мозг диктовал забыть и держаться подальше, то тело отчаянно томилось от недостатка прикосновений сильных рук и умелых пальцев этого страшного человека.

В который раз напомнила себе, что это именно он испортил мою помолвку, взяв меня без моего согласия в туалетной комнате. Что это он сжег мои картины для единственной выставки, о которой мечтает каждый художник. И именно он предупредил, что это еще не все…

Неожиданный и резкий звонок прервал мои мысли. 

— Алло?

— Дженнифер?

— Да, это я, — голос на том конце провода незнакомый, и я тут же почувствовала, как тревога осела на сердце. Сглотнув вязкую слюну, прислушалась, чтобы не пропустить ни слова: все, что скажет этот человек, —  очень важно.

— Ваша подруга, Винни Солт, в больнице. Ее подрезали на автостраде, и она врезалась в бьюик. Если есть возможность, приезжайте…