– Бога ради, подумай, что толку? Она не будет твоей! – Сказано это было с горьким вздохом, но Йоселин даже не слышал слов друга.

Кортеж проследовал дальше. Ехавшие по обеим сторонам невесты стражи казались невероятно высокими, тощими, хитрыми и жадными. Головы они держали высоко и надменно, но лбы их были изборождены морщинами, а лица выглядели осунувшимися. Казалось, уже произошло нечто, доставившее им неприятность. И там, между ними, ехала она: выставленный напоказ раззолоченный кокон и молчаливый вопль отчаяния. Глаза невесты, казалось, занимают все ее маленькое лицо, но это были глаза незрячие, устремленные в никуда, не видящие ничего. И только когда она подъехала к дому епископа, что-то встревожило ее и заставило вздрогнуть. Девушка перевела взгляд своих огромных глаз в сторону Йоселина. Юноша не был, правда, уверен, что она его видела, но он не сомневался, что девушка почувствовала его присутствие, ощутила его дыхание рядом и сама дышала им, продолжая свой путь в сопровождении двух соглядатаев. Ивета не совершила ошибки: не позволила себе ни оглянуться, ни еще как-то оживить свое покорно застывшее личико. Только уже у ворот дома епископа она на мгновение приложила правую руку к щеке и тут же вновь уронила.

– Сдается мне, – вздохнул Симон Агилон, сопровождая друга назад в дом, – ты так и не успокоился, даже сейчас. Ради Бога, скажи, на что ты надеешься? Еще два дня – и она миледи Домвиль.

Йоселин молчал, думая о поднятой вверх руке. Его сердце трепетало, ведь пальцы девушки коснулись губ, а это означало больше, чем он мог рассчитывать.

В распоряжение сэра Годфри Пикара и его свадебного кортежа предоставили весь странноприимный дом аббатства, стоявший в стороне от прочих построек. Оказавшись наедине с мужем в выделенных им покоях, Агнес Пикар с тревогою на лице обратилась к супругу.

– Мне по-прежнему не нравится ее молчание. Я ей не доверяю.

Он презрительно пожал плечами, отбрасывая подобную мысль.

– Да ты просто слишком волнуешься. Она сдалась. Она абсолютно покорна. Да и что она может сделать? Даниэлю приказано не выпускать ее за ворота, а Уолтер следит за церковной дверью. Другого пути отсюда нет. Разве только она найдет способ перелететь через стену или перепрыгнуть через Меол. Конечно, стоит следить за ней пристально и в доме, это не повредит. Но только осторожно, не привлекая слишком много внимания. Впрочем, я уверен: ты в ней ошибаешься. У этой пугливой мышки не хватит смелости заявить, что она не согласна.

– И все же! – сурово произнесла мадам Пикар. – Я слышала, здешний настоятель аббат Радульфус не питает почтения к баронам, прекрасно сознает свою силу и использует её, особенно если видит, что посягнули на его права. Хотела бы я быть так же уверена в ее кротости, как ты.

– Говорю тебе: ты слишком волнуешься. Как только Ивету подведут к алтарю, она скажет те слова, которым ее научили, без всяких фокусов.

Агнес закусила губу. Слова мужа не убедили ее до конца.

– Что ж, может, и правда. Но все-таки как бы мне хотелось, чтобы с этим делом уже было покончено! Когда минут эти два дня, я вздохну с облегчением.

В сарайчике, стоявшем посреди сада, Кадфаэля встретил брат Освин. Он топтался на месте, теребил большими усердными, но сеющими разрушение руками полы рясы и выглядел крайне сконфуженным. Кадфаэль с опаскою огляделся, понимая, что дурных новостей не избежать. Впрочем, если паренек сам сознает, что сделал какую-то пакость, и не надо выяснять, какую именно, это уже само по себе успех. Похоже, в основном все вещи остались на месте. Под жаровней горел небольшой огонь, в воздухе не чувствовалось никаких необычных запахов, пузырившиеся в огромных флягах вина, как и всегда, что-то булькали.