Первыми на марш выступили подразделения обеспечения Полевого управления армии – саперный батальон, отдельная рота охраны ВПУ, узел связи и отдельный штабной автомобильный взвод. Организацией командного пункта армии занимался заместитель начальника штаба по ВПУ генерал-майор А.И. Олейников, а взводом танков Т-70 в роте охраны командовал его сын, лейтенант Г.А. Олейников. После войны Георгий Андреевич вспоминал:

«5-я гв. ТА к исходу дня вышла в назначенные районы, а 5-я гв. общевойсковая армия двигалась форсированным маршем. Организуя выдвижение корпусов, штаб армии, предвидя возможное развитие обстановки на фронте, заблаговременно наметил вероятные полосы из расчета – два маршрута на каждую дивизию первого эшелона, и провел их рекогносцировку. Это значительно сократило время на организацию форсированного марша с получением конкретной боевой задачи армией. Были только уточнены задачи разведки, время прохождения рубежей, порядок регулирования движения и обеспечения беспрепятственного продвижения по маршрутам.

В походное построение дивизий и полков с самого начала выдвижения был заложен замысел вероятного встречного боя с противником. Батальоны совершали марш со своими средствами усиления. Артиллерия дивизий шла в голове колонн главных сил. Противовоздушная оборона осуществлялась силами 29-й зенад, перекатами от рубежа к рубежу, на уровне головных частей дивизий первого эшелона.

При организации выдвижения штабом армии были отданы дополнительные распоряжения:

– особое внимание было обращено на организацию борьбы с танками противника, для чего было приказано в первую очередь «выбросить на рубеж обороны артиллерию»;

– для обороны прежде всего использовать имеющиеся оборонительные сооружения, выгодные рубежи и населенные пункты;

– при отсутствии готовых оборонительных сооружений «в наикратчайший срок оборудовать необходимые инженерные сооружения для жесткой обороны»;

– строго «соблюдать тщательную маскировку»;

– «до выхода частей на рубежи обороны организовать устойчивую связь и наладить бесперебойное управление выдвигающимися частями».

Сразу же с рассветом, еще входе постановки задач и организации выдвижения дивизий, ушел первый эшелон полевого управления армии с узлом связи инженерно-саперными подразделениями и охраной для развертывания передового командного пункта (ПКП) и наблюдательного пункта (НП) командующего. Возглавлял этот элемент органов управления первый заместитель начальника штаба армии. В составе этого эшелона ушел со своим взводом и автор.

К исходу 9 июля, уже в сумерках, мы прибыли в назначенные точки: передовой командный пункт – в рощу юго-западнее Ярыгино, а подразделения обеспечения развертывания наблюдательного пункта командарма – в балку юго-западнее хутора Остренький.

Марш прошел на удивление без каких-либо осложнений. Авиация противника так и не появлялась. День выдался жарким. Пыль стояла столбом. Было душно. Даже после захода солнца прохладнее не стало. После постановки нам задач на местности мы приступили к оборудованию позиций: для «семидесяток» (Т-70) – их было три, для прикрытия НП с фронта, а «бэашки» (БА-64), предназначенные для офицеров связи, в балке. Закопаться и замаскироваться необходимо было до рассвета. А ночь короткая Работалось тяжело. Дышалось трудно, да и в воздухе витало непонятное напряжение, вызывавшее какую-то душевную тревогу.

Впереди, километрах в пяти-шести, с наступлением темноты над передним краем стали взмывать одиночные и сериями осветительные ракеты: желто-оранжевые – наши и ослепительно-белые, до голубизны – немецкие. Стояла, по фронтовым понятиям, тишина. Даже отдельные орудийные выстрелы и разрывы снарядов и мин ее не нарушали. Иногда в темноте возникали фейерверки трассирующих пулеметных очередей или серии снарядов МЗА, рвавшихся на излете, как бы ставя точку трассы.