Расширяющиеся кверху ступени надгробия должны были быть увенчаны стилизованным пламенем, а на лицевой стороне изображаться «эмблемы производства или профессии». Хорошо, что идея эта не осуществилась, и в нашей памяти имя Ивана Фомина связано с «Новым Петербургом», особняком Половцова на Каменном острове и другими великолепными неоклассическими сооружениями. Но все-таки – отозвалось голодаевское кладбищенское прошлое и в его судьбе. Хотя кто-то и назовет это мистикой.

Начиная с лета 1915 года строительные работы на Голодае практически прекратились. Только в 1920-х годах было достроено полукруглое здание на площади. Теперь оно предназначалось под школу, и Фомину пришлось переработать проект: увеличить количество окон, упростить рисунок коринфских капителей. Достроили в 1924 году и дома «для рабочих классов», но тоже не совсем такими, какими задумывал их Лидваль. Фактически только здание в пер. Каховского, 10, является единственной полностью законченной частью фантастического проекта города-сада «Новый Петербург».

Кстати, вспомнился популярный послевоенный анекдот.

– Какой самый популярный трамвайный маршрут?

– Номер пятый: от Голодая до Волкова кладбища.

«Это все у Афтова…»

Прежде всего, очертим границы Автова. Это ветки Балтийской железной дороги и Окружной железной дороги, территория Кировского завода и речка Красненькая. У Автова есть и свой герб, утвержденный 7 июня 2001 года Постановлением № 27 Муниципального совета. Он «представляет собой изображение двух скрещенных морских якорей белого (серебряного) цвета на геральдическом щите (отношение ширины к высоте 4: 5), разделенном на равные по размеру части: верхнюю, окрашенную в красный цвет, и нижнюю, окрашенную в синий цвет».

Но начать надо со старинной Петергофской дороги, вдоль которой Петр I раздавал своим ближайшим сподвижникам участки для строительства загородных домов. Уже в середине XVIII века первый историк Петербурга А. И. Богданов пишет: «А здесь надлежит мало упомянуть о Приморских Домах высоких господ тех, которые имеют свои поселения по Петергофской Дороге. И оных столко множество поселены, дом подле дому рядом, что разстоянием от Царствующаго Санктпетербурга в тридцати верстах поселены великими и высокими домами, как бы одна некая великая слобода населена».[20] Вспомним о расположенной на Петергофской дороге близ Автова даче «Левендаль» («Долина льва»), принадлежавшей когда-то обер-шталмейстеру Льву Александровичу Нарышкину, одному из любимцев (не фаворитов) Екатерины II. Императрица говорила, что Нарышкин всегда умел рассмешить ее. Поэтому ли, или потому, что дача находилась по дороге в ее любимый Петергоф, она часто гостила у Нарышкина, посещала его великолепные праздники с фейерверками. Но сад Нарышкина со всеми его затеями был открыт и для широкой публики (разумеется, не в те дни, когда у хозяина гостила императрица). И.-Г. Георги пишет, что при входе в сад висела доска с надписью, приглашавшей всех городских жителей воспользоваться свежим воздухом и прогулкой в саду «для рассыпания мыслей и соблюдения здоровья».[21]

Название «Автово» произошло от финской деревеньки Аутово, или Аута, которая много старше Петербурга. Но, конечно, не обошлось без легенды, и связана она со страшным наводнением 1824 года. Пострадавшую местность посетил Александр I. Беседуя с уцелевшими жителями, император спросил, кто сильнее всего пострадал от буйства стихии. Один из стариков принялся перечислять: «У афтова коровенка погибла, а у афтова дом смыло…». «Это все у Афтова, – прервал его император, – а у остальных что?». Тогда Александру объяснили, что старик говорил «у афтова» вместо «у этого». По приказу императора на месте снесенных деревень были сделаны насыпи высотой в 16 футов (подъем воды) и под их защитой отстроены новые деревни за счет казны. До 1930-х годов сохранялась планировка: полукруг в районе нынешней станции метро «Автово».