– Я тебя фотографировал, – начал я с не самого главного.

– Знаю. – Я почувствовал, что она улыбнулась. – Неужели ты думал, что я ничего не чувствовала?

– Прости.

– Простила. – Полина вздохнула и чуть-чуть от меня отстранилась. – Так что же случилось?

– Ты же знаешь, у меня сегодня увели телефон, – начал я опять не с самого главного – с самого главного никак не получалось начать.

– Ну да… И что?

– Борис одолжил мне свой старый. А там…

Я замолчал, не представляя, как все это рассказать. Совершенно ведь дикая история получается.

– У меня был брат, – предпринял я новую попытку и опять замолчал.

– Я помню, ты рассказывал, – каким-то осторожным и немного удивленным голосом – ведь эта тема в нашей семье табу – проговорила Полина. И добавила еще осторожней: – Младший брат Стас, года на четыре тебя моложе.

– Да. Он погиб в восемнадцатилетнем возрасте, и вот…

Я не знал, как продолжить. Голос сел, слова просто отказывались выговариваться. Полина тоже молчала, не зная, как мне помочь. Я откашлялся, но это не помогло.

– В общем, сегодня, – сиплым голосом сказал я, – в телефоне Бориса обнаружилась фотография моего брата. И на этой фотографии Стасу тридцать лет.

Полина так долго ничего не говорила, что я подумал: она не услышала или не поняла, что я ей сказал. Потом расцепила руки – все это время она меня обнимала – и вышла на кухню. Я услышал, как хлопнули дверцы шкафа, что-то звякнуло, с чмокающим звуком открылся и закрылся холодильник. Через пару минут Полина вернулась в комнату, неся на подносе коньяк, две стопки и очищенный, нарезанный кружочками банан на тарелке.

Мы молча выпили. И почти сразу мне стало легче. Хотя от банана в качестве закуски слегка замутило.

– Я так понимаю, – заговорила Полина, – возможность фотошопа ты проверил.

– Проверил.

– Но… может, на фотографии не он?

– Он.

– Тогда… – начала Полина и замолчала. Я понял, о чем она подумала. Полина шла по тому же пути, что и я, – перебирала все те же варианты. Впрочем, никакого другого пути тут и быть не могло. И никаких других вариантов. Если, конечно, не считать четвертого: я просто сошел с ума.

– Это невозможно, – я вздохнул и налил себе еще коньяку. – Ты будешь?

– Нет, спасибо.

– Стас погиб на моих глазах. Ошибка исключена.

Я покрутил в руке стопку, осторожно поставил на поднос, стараясь, чтобы она не звякнула. Но она все же звякнула, задев бутылку. И вся картина гибели брата вдруг опять высветилась у меня в голове, совсем как тогда, много лет назад в нашей с братом общей комнате.

– Колокола, – сказал я опять неестественно сиплым голосом, – этот набат черных колоколов преследовал меня несколько лет. Я долго старался забыть… но они все звучали и звучали. Невыносимо! Он слушал «Black Sabbath». Знаешь, у них есть такая одноименная композиция «Черный шабаш». Вот она и звучала тогда. Стас перед выходом перетащил на плеер папку с моей музыкой. Он раньше никогда не слышал «Black Sabbath». И тут не успел дослушать.

Я снова, уже специально, стукнул стопкой о край бутылки, послушал звон – он так долго не стихал, будто не только стопка, но и бутылка была из хрусталя.

– Все случилось недалеко от нашего дома. Было ужасно жарко. Мы решили купить мороженого. Я встал в очередь, а Стас отошел в тенек под клен. Не знаю, что его на дорогу понесло. И в какой момент он туда дернул. Буквально минуты за две до этого я оглянулся – он спокойно стоял, слушал плеер. Он тогда вообще с ним не расставался. Меня просто бесила эта его привычка: ей-богу, жить как с глухим. Я хотел у него что-то спросить, но понял, что он меня не услышит, и отвернулся. А тут как раз моя очередь подошла.