– Слухи не лгут? – удивился огневик.

– Не всегда, – приложив переходник к двери кладовой, назвала адрес девятого и, услышав едва различимый щелчок, открыла портал в родной холл профессорского дома. – Следуйте за мной.

– Куда, – не понял он, – то есть зачем?

– В кабинет, хочу сделать вам предложение.

Я провела его в глубь дома, указала на кресло и начала доставать свои маг-заготовки для праздников. Мысленно продумывая, что может понравиться Гариве Нокбо и хоть частично восстановить гармонию в их семье. Последнее просчитать было невозможно, а потому я решилась прямо спросить:

– Итак, как давно ваша супруга с вами не разговаривает?

Едва присевший в кресло маг тут же вскочил.

– С чего вы взяли, что я… что мы…

– Ваш флирт и поцелуй, которому я только что стала свидетелем, – пояснила спокойно и продолжила осматривать заготовки. – Они прямо указывают на то, что вы с Гаривой в ссоре. И ваши попытки призвать ее к диалогу не увенчались успехом.

– Интересное заключение. – Огневик вновь потер кровоточащие костяшки рук и достаточно жестко ответил: – Но я не обязан перед вами отчитываться и рассказывать о своей семейной жизни.

– Слава Всевышнему, не обязаны, – отмахнулась с усмешкой, – но все, что я хотела, так это помочь вам загладить вашу вину.

– Почему мою?!

– Потому что вами движет отнюдь не обида.

Уперся руками в стол, навис надо мной и весьма громко возмутился:

– Ирэна, да как вы…

Я поморщилась и оборвала его на полуслове:

– Не кричите и лучше сядьте. Кишмиш не всегда учтиво обходится с теми, кто повышает на меня голос.

Огневик сглотнул, вспомнив, о ком идет речь, и опустился в кресло, раздраженно глядя на меня. Я же миролюбиво продолжила:

– Вина ваша, потому что именно вы тянетесь к урегулированию вопроса, используете приемы огненной стихии и упускаете из вида, что она воздушник. И на будущее, Гарива, увидев вас в объятиях другой, не устроит скандала с воссоединением, от которого искры летят, а соберет чемоданы и уедет.

– Это еще почему? – Он вскинул бровь.

– Воздушницы сами по себе легки и ранимы, ценят верность, постоянство и достоинство, а не способность завлечь или же зажечь любую встречную деву, что, несомненно, оценила бы огневичка.

– Не может быть. – Он зло сощурился, я же продолжила тихим, успокаивающим голосом говорить то, что он вряд ли желал услышать:

– Поэтому воздушницам более подходят земляники, они ищут легкости, мы – тяжеловесности.

Услышав неприятную правду, Норбит Нокбо вновь попытался встать.

– Спасибо за разъяснение, пожалуй, этого достаточно.

– Не спешите. Я не хотела обидеть, мне просто нужно знать, как давно вы с ней не говорите.

– Три недели, – нехотя признался маг и хмуро спросил: – И зачем вам это знать?

– Чтобы устроить представление.

– Какое представление? – удивился профессор.

– По всей видимости, праздничное, – пояснила я с улыбкой и, найдя пузырек с подходящим к случаю составом, заметила: – Ведь три недели назад у вас была пятая годовщина, и она не состоялась по вашей вине.

Он все-таки вскочил и, забывшись, вновь повысил голос:

– А это вам откуда известно?!

– Из первых уст. Видите ли, пока я научилась правильно называть адрес академии для перехода, я посетила много мест… – И про себя добавила: «туалет в деканате, мужские душевые в спортзале». О посещении последних хочу забыть, но как-то не получается. – В том числе и кладовую при кабинете вашей супруги.

– Вы там сидели и подслушивали?! – обличительно заявил профессор, явно надеясь приструнить меня и заставить молчать о недавнем инциденте.

И я ответила не менее громко: