– Мастер Лиурой?!

От моего возгласа светлый аж подпрыгнул. Нервным движением вцепился в подлокотники, а потом уставился на меня почти так же зло, как и граф.

Подавившись следующим вопросом, я изумленно оглядел эту парочку: оба выглядели всклокоченными, растерянными и почти что испуганными. У мастера Лиуроя взгляд был не только злым, но еще и бегающим, как у застигнутого на месте преступления вора. Глаза покраснели почти как у его сиятельства, рот беспрестанно кривился, пальцы то и дело подергивались, никак не желая лежать спокойно… и вообще, многоуважаемый маг выглядел так, словно только что сбежал из приюта для душевнобольных.

Сколько прошло времени с нашей последней встречи? Сутки? Что же случилось, что самоуверенный и высокомерный маг превратился в это зачуханное существо?

– С вами все в порядке, барон? – задал совершенно дурацкий вопрос граф, уставившись на меня так пристально, словно в чем-то заподозрив.

Я растерянно кашлянул.

– Э… вроде бы. А почему вы спрашиваете?

Его сиятельство ожесточенно почесал руку.

– Вы уверены? Вы хорошо себя чувствуете? С вами ничего странного за последние сутки не случалось?

Я наморщил лоб.

Ну, если не считать оживших горгулий, спадающего проклятия Лиш, моего нового дара, подставы от «доброго соседа», благополучно существующих зомби и изрядно оголодавших умсаков…

– Нет, – честно ответил я, с любопытством посмотрев на скрипящего зубами мага.

– А с вашими слугами все в порядке? Никто не заболел?

– Нет.

– Странно, – хмуро подтвердил граф, все еще остервенело расчесывая руку, после чего снова вздохнул и все-таки сел, продолжая скрести кожу на тыле кисти ногтями. – Хотя после того, как кто-то воздействовал на нас с мастером Лиуроем с помощью неизвестной магии, я склонен предполагать что угодно.

Ах, вот почему они так возбудились. Кажется, моего «доброго» соседа и его приятеля-светлого кто-то настолько невзлюбил, что не поскупился на изумительную по качеству исполнения и силе воздействия гадость. Не знаю еще, какую именно, потому что маг молчит как рыба, но подозреваю, что немалую, раз этот сноб до сих пор не сумел справиться с последствиями. Любопытно было бы знать, кто тот добрый человек, который прямо-таки прочитал мои мысли? Кого я должен расцеловать и кому пожать руку за общественно полезное деяние?

Я деликатно кашлянул.

– А что, позвольте спросить, случилось, господин граф?

Его сиятельство скривился и снова яростно поскреб кисть.

– А разве не видно?

Я вопросительно приподнял брови, по-новому оценив внешний вид гостя. Еще раз внимательно присмотрелся к его лицу, следам расчесов на коже, выразительным пятнам на скулам, и задумался.

Судя по размеру очагов, болеет граф уже давненько: пятна были и совсем еще свежие, и уже «отцветшие», потемневшие и сильно смахивающие на пигментные. На первый взгляд, похоже на почесуху, но она не развивается так стремительно – мы с графом виделись сутки назад, и с ним все было в полном порядке. За столь короткие сроки почесуха не разовьется, даже если предположить, что графа кто-то очень качественно и от души проклял.

Проклятия – вещь тонкая, изысканная, но, к сожалению, отсроченная и, как правило, долгоиграющая. Это дубиной по башке можно двинуть быстро и без затей, а колдовство… нет. Ни один некромант на такую глупость не пойдет. Да и не знаком я с мэтрами, способными исчерпать ради мелкой мести свой резерв до дна.

– А давно с вами случилась эта… неприятность, господин граф? – осторожно поинтересовался я.

– Вчера вечером, – мрачно посмотрел на меня господин граф.