Полная защита полигона включалась только во время официально назначенных поединков. Событие это было заметное, торжественное, поэтому обставлялось соответствующе и даже заносилось в особый журнал. Вызов бросали прилюдно, с соблюдением древних традиций. Отвечали на него соответствующе, а дуэль проводили в строго отведенный день и час. В такие дни на полигоне было не протолкнуться от любопытных. Даже начальство объявлялось в полном составе, дабы убедиться, что поединок не проводится с нарушениями.

Если же речь шла об обычной тренировке, то тут сторонних наблюдателей почти не было. С помощью управляющего шара полигон разбивался на нужное количество участков. Над ними устанавливали стандартную защиту. А возле шара ежедневно дежурил наказанный за мелкие провинности старшекурсник, который следил за порядком и фиксировал присутствующих.

Сегодня был самый обычный день, поэтому полигон, можно сказать, пустовал, если не считать старательно упражняющейся в магии троицы светлых и откровенно зевающего на краю адепта, лениво поглядывающего на рвущиеся под куполами молнии.

Согласен: зрелище скучное, поскольку молнии были дохленькими, защита с ними прекрасно справлялась, тренировались под куполом далеко не первогодки, поэтому ничего неожиданного в принципе произойти не могло.

Такого же мнения, видимо, придерживались и двое светлых постарше, остановившихся поболтать с дежурным. Те самые шестилетки, о которых накануне рассказал Томас. Один – огневик, судя по цвету нашивок на мантии, второй специализировался на воздухе и неплохо владел пространственной магией.

Подобравшись к полигону под прикрытием кустов, я тщательно взлохматил и без того растрепанные волосы, а потом принялся старательно ерзать коленками по земле. Затем выдрал первый попавшийся пучок травы, тщательно перепачкав соком ладони, нанес несколько коричнево-зеленых полос на лицо, превратив веснушчатую физиономию в нечто невообразимое. В довершение всего снял с себя один ботинок, бережливо убрав его в сумку, накинул на мантию небольшую иллюзию и, удовлетворенно крякнув, обернулся к Алесу.

– Как тебе видок?

– Может, расскажешь все-таки, что задумал?

– Нет, – с сожалением отказался я. – Ты должен реагировать естественно и ни о чем не подозревать, иначе заработаешь себе линию Дамуазо в ауре и уже не отвертишься. Ты ведь не думаешь, что нашу маленькую диверсию оставят без внимания?

– Полагаешь, нас будут проверять на мотивацию? – опешил от неожиданности темный.

– Обязательно. И ты не должен вызвать подозрений. Даже у ректора.

– А ты?!

– А мне не впервой, – ухмыльнулся я и дорисовал себе иллюзорный синяк на скуле. – Подыграешь?

Алес растерянно уставился сперва на меня – оборванца, затем перевел взгляд на будущих противников, пока не догадывающихся о нашем присутствии. Затем снова на меня, подумал и, наконец, неохотно кивнул.

– Попробую.

Правильно. За необоснованное вмешательство в тренировочный процесс, повлекшее за собой травмы одного или нескольких участников, положено серьезное наказание. А поскольку травмы сегодня наверняка будут…

– Молодец, – я одобрительно хлопнул Алеса по плечу. – Когда сочтешь нужным – вмешайся. А я пошел.

Он только вздохнул. Я же, поправив тяжелую сумку, подхватил полы своей мантии, гордо вскинул подбородок и, нацепив на себя презрительно-высокомерную мину, отправился на охоту.

Когда из кустов с шумом и треском вывалилось истошно вопящее чудо, троица скучающих старшекурсников удивленно обернулась. Правда, как оказалось, повода для беспокойства не было – ход тренировочного поединка нарушать никто не собирался. Просто один из мелких, кажется, забрел не туда и, чего-то испугавшись, понесся вдоль полигона с достойной уважения скоростью, диковато вытаращив глаза и явно не замечая ничего вокруг.