>Вера Александровна (про себя). Не с кем…

>Клава (не расслышав ее). Так люди всю жизнь без дач живут. И ничего, не убиваются… Я же вам говорила тогда: приватизировать надо, тогда все приватизировали…

>Вера Александровна. Не разрешили нам, не дали…

>Клава. Значит плохо просили, по начальству не ходили… Надеялись, что вас не тронут… А сейчас народ лютый пошел, старые заслуги не в счет. Конечно, Николай Николаевич тут все построил, землю под поселок выбивал, только сейчас об этом никто не вспомнит. Народ стал другой… А что на вас так насели – съезжайте и все тут! – значит, кто-то на вашу дачу глаз положил, кому-то ее отписали…

>Вера Александровна (беспомощно). Отписали?..

>Клава. Вот именно. Я имею в виду – уже отдали. Тут теперь так просто ничего не делают. Да, нынче так – ты еще живой, а из-под тебя уже тащат. А ты не моргай – все равно не пожалеют… А вы бы с Инкой Завидоновой поговорили, она же теперь в конторе работает.

>Вера Александровна. А кто это? Я не помню… Хотя, погодите, это девочка тут жила… Или я что-то путаю? Мне кажется, Максим ее знает…

>Клава. Еще бы ему Инку не знать! Она же за ним бегала как собачка!

>Вера Александровна. Что вы говорите!

>Клава. Что было, то и говорю! Инка она же местная, у нее мать бухгалтером была… Она в Максима вашего влюблена была – страсть. А он что…

>Вера Александровна. Что?

>Клава. А то… Если приедет сюда один – то, глядишь, приласкает от нечего делать, побалуется… А если приезжал с друзьями да с девками городскими, то на нее и не глядел, вроде как брезговал перед своими-то… Так Инка так из-за этого переживала, что однажды в петлю полезла, едва спасли… Ее, кстати, знаете кто из петли вынул? Неволин!

>Вера Александровна. Игорь?

>Клава. Он. Увидел, как она висит, веревку перерезал, людей позвал, врача вызвали… Если бы не он…

>Вера Александровна. Какой ужас! А я ничего не знала…

>Клава. А чего вам было знать? У вас тогда другая жизнь была, своя… Вы за границей, отдыхаете, а Максим тут колобродит… Вы тогда за границу часто ездили, а Максим тут без вас совсем распустился…

>Вера Александровна. Вы хотите сказать, что сегодня это все – расплата? За то, что когда был жив Коля, я слишком хорошо жила? Что пришла пора заплатить?

>Клава. А кто ж его знает? Тут каждый сам решает – расплата или божья воля…

Пауза.

>Клава. Вера Александровна, да не убивайтесь вы так? На то она и божья воля, чтобы принимать со смирением и жить дальше?

>Вера Александровна. Как? Зачем?

>Клава. А там видно будет, жизнь подскажет, бог научит… А ведь я к вам по делу… Вы памятник Николаю Николаевичу ведь с собой в город не повезете?

>Вера Александровна. Памятник? Какой памятник?

>Клава. Ну, статую эту… Белую такую…

>Вера Александровна. Ах, бюст! Вы о нем говорите… Не знаю, не решили еще, что с ним делать…

>Клава. Да на кой он вам? Что я не знаю, что вы его не знаете, куда теперь девать?

>Вера Александровна (выпрямляется). Клава! Давайте договоримся, что это не ваше дело. И не надо мне указывать!

>Клава (спокойно). Ну, смотрите, решайте… Я тогда попозже зайду.

Клава уходит. Вера Александровна какое-то время сидит, опустив голову, потом вдруг бросается к стенному шкафу, пытается открыть, но у нее ничего не получается. Появляется Виктор.

>Виктор. Я забил дверь. Гвоздями.

>Вера Александровна. А зачем? Зачем ты это сделал? Чего ты хочешь этим добиться? Хочешь сделать вид, что его нет?

>Виктор. Я хочу уехать отсюда. Сегодня. Нам тут нечего делать. А ты думаешь только об… этом (Колотит кулаком по двери шкафа). Что я тебя не знаю? Если его не спрятать от тебя, ты будешь думать только о том, что с ним делать. Всех заставишь думать только об этом! Как будто у нас других забот нет. Нашла себе проблему!