Теперь надо организовать основание, по которому парней госпитализируют в Германии, а не привезут в СССР. В команде радостная обстановка, пока всё идёт по плану. Я шучу:

– Отлично, скоро Валере срежут кожу с задницы и прилепят на морду. Так что поговорка "Хоть жопой ешь" в какой-то степени для него станет реальностью.

Народ смеётся, а Валера озадаченно спрашивает:

– Серьёзно, с задницы кожу срежут?

– С бедра, скорее всего. Сам скоро узнаешь.

На следующий день я покупаю самый простой велосипед и мотоциклетный шлем с очками, чтобы скрыть лицо. В магазине приколов берём шарики с краской, похожей на кровь. Валера прячет штуки четыре в рот и стоит на обочине в людном месте рядом с полицейским участком. Я качу на велике и врезаюсь в стоящего человека. Он падает лицом на бордюр, а я улепётываю. Когда Воронин встаёт на ноги, у него изо рта хлещет «кровь». Его обступают люди, подходит полицейский и составляет протокол, где чётко написано "В результате ДТП сильно разбито лицо". С протоколом Валера возвращается на базу советской команды. В тот же день его госпитализируют в больницу. Я же выкатываюсь в парк, оставляю в кустах велосипед, снимаю перчатки и майку, переодев её на другую, кладу снятую одежду в сумку и иду в нашу гостиницу. А велосипед кто-нибудь из немцев найдёт и сдаст в полицию.

На следующий день проходит игра. Мы сражаемся, но вновь проигрываем два гола в первом тайме. Я технично разбираюсь с опекунами, отчего они реально злятся, но вместо пасов вперёд, откидываю назад. В толкучке падает Численко, сразу схватившись за ногу. Подбегает судья, но Число показывает, что сам упал. Его увозят в больницу, а на поле выходит Гончаров. У «Осы» иная ситуация – ему разрежут крестообразные связки и сошьют заново. До конца сезона он выпал из обоймы.

В конце второго тайма Киреев забивает гол, но мы вылетаем из турнира. Может, мы не смогли, а может, не очень-то хотели выиграть. Теперь на поле ко мне подходит Беккенбауэр с вопросом:

– Алекс, как ты смотришь на то, чтобы поиграть в «Баварии»? У тебя и ещё пары футболистов будут хорошие контракты.

– Франц, смотрю очень положительно. Играть за такой клуб – моя футбольная мечта, но руководители нашего спорта не отпускают игроков за границу. Пусть ваш менеджер обратится к нашему клубному начальству, может быть, что-то получится.

Франц понимающе кивает, но в тот же день тренеру немецкого клуба отказали. В итоге они купили шведского полузащитника Конни Торстенссона, датского защитника Хансена и ещё кого-то из немецких нападающих. Наш клуб оплатил лечение игроков и улетел в Москву, а в Германии на пару недель остался врач команды и переводчик с остатком валюты.

В аэропорту нас никто не встречает. Я не расстраиваюсь, успокаивая парней: «Ничего, впереди у нас ещё есть несколько сезонов».

Проигрыш немцам сменил риторику статей советских газет с хвалебной на более критическую, мол, команда представляет собой сплав молодости и опыта, но ей надо ещё много работать над собой. В общем, статья была написана по стандартному сценарию, мол, вы – парни перспективные, но, по большому счету, слабаки, раз влетели каким-то немцам. В это время "Бавария" считалась крепким коллективом, но отнюдь не доминирующим в Европе. Только в этом году она сменит на европейском Олимпе развалившийся "Аякс", на последующие три года став сильнейшим клубом Европы.

Несмотря на досадный проигрыш, наша команда играла здорово. Молодёжь и ветераны были техничны, напористы и понимали игру – куда надо дать пас, как открыться и когда бить по воротам. Мы играли, словно танцуя рок-н-ролл – агрессивно, результативно и красиво, с ощущением того, что обязательно выиграем. И пусть нас не хватало на всю дистанцию первенства, команда сталкивалась с засуживанием на поле или закулисными интригами тренеров наших конкурентов, выигрывающих нужные матчи вне футбольного поля, но мы были способны побеждать в решающих встречах. И эти матчи ждали нас впереди.