Андреич, уже более спокойно, глотнул чаю:

– А потом появилось межпространственное Управление Мобилизации. Ребята там умные были. Решили, что противостоять Диким могут только люди, тоже способные на необычное.

– Колдуны, что ли?

– Ну, не совсем. Но этот аспект тоже рассматривали. Стали подыскивать и набирать таких межпространственных бойцов – «мёбов». Вот только сначала, с их помощью, прежде всего политический бардак в самих наших мирах прекратили. Помогли объединиться в Метрополию. А уж потом вернулись на Землю-10.

– Так она же уже захвачена была! – изумился Хуберт.

– Да. Поэтому мёбы, в основном, партизанили.

– Это как?

Холмский пощёлкал по сенсорной панели телекома и вскоре удовлетворённо хмыкнул. Повернул лицевой стороной к пилоту:

– Как «der Löwe von Afrika»! Пауль Эмиль фон Леттов-Форбек, победитель вашего Мозамбика.

С фото улыбался кумир всех мальчишек послевоенного германского мира – коротко стриженный, круглолицый молодой генерал с аккуратными усами и ямочкой на волевом подбородке. В лихо заколотой справа форменной тропической широкополой шляпе кайзеровской армии. Легендарный «Африканский лев», единственный, чьи войска не были побеждены Антантой вплоть до самого окончания Вельткрига (Великой войны).

– Мёбы начали бить Диких одноразовым оружием. До того, как те успевали нейтрализовать его свойства. А также наводили на разведанные цели бомбовые и огневые удары из космоса. Для этого даже срочно пришлось изобретать автономные бомбовозы, которые сбрасывали с границы стратосферы. А космические носители спешно уходили обратно, в подпространство. Но у Диких уже были истребители.

– А можно поподробнее? Я ничего об этом не знаю! – с жаром попросил Штрассл. – Я же только числюсь космонавтом. Звание мне не присваивали.

Холмский немного подумал:

– Оберфельдфебель, временно исполняющий обязанности космонавта… Смешно! А знаешь что? Давай-ка, мы здесь застолье свернём, да девочек по домам отпустим. А то поздно уже. Сами же к вам в военный сектор пройдём. Есть там отличная крытая беседка! Только вчера наши на ней функцию «антимоскитки» регулировали. Ну и, чтоб беседа на сухую не шла, чай в термосах, да и плюшки с печёными яблоками, что ли, захватим. А то разговор-то уже к грифу подтягивается.

Хуберт и сам понимал, что сведения старшего инженера подходили к рубежу, после которого их распространение ограничивают и прячут за грифами секретности. Сам-то он имел допуск по третьей форме. Но вот обслуживающие работницы буфета наверняка с этим даже не сталкивались. Так что не стоило их подводить!

* * *

В беседке было хорошо. Ночной бриз нёс прелые запахи джунглей и недалёких полей, которые порой полностью вытесняли техноароматы военной части космопорта. Вокруг места отдыха возвышались довольно густые кусты акации, отсекавшие большую часть искусственного освещения объекта и создававшие иллюзию уединения.

Наряд на КПП, конечно, удивился ночному визиту. Молодцеватый старший десятник аж по стойке «смирно» встал:

– Здравия желаю, Станислав Андреевич! Что-то случилось?

– Да нет, всё хорошо. Решили вот политбеседу в вашей беседке провести.

– Понял… – щёлкнул тумблером. – Антимоскит активирован! Что-то ещё?

– Нет, спасибо. Мы с собой чаёк захватили.

Кэпэпэшники почти синхронно козырнули старшему инженеру на прусский манер и проводили поздних визитёров удивлёнными взглядами.

А они сначала просто наслаждались прохладой ночи и ароматом северного взвара. Наконец Холмский вздохнул:

– Как-то ты, Юрец, выпал из общего порядка. Насколько знаю, твоих братьев-кандидатов Солдаты Сумерек сразу плотно в обработку берут. Кого-то отбраковывают, в обычные мёбы переводят. Но большая часть так и уходит… Знать бы ещё – куда.