Удостоверившись, что араб жив, Юсуп выпрямился и сразу же увидел того, кто его ранил. Среднего роста, кряжистый, заросший густым волосом, он стоял буквально в десяти шагах, выйдя из-за купы деревьев, и, держа что-то в поднятой над головой руке, вращал кистью. «Праща», – догадался Юсуп, и в этот момент камнеметатель распрямил руку, выпуливая очередной смертоносный снаряд.

– Йо! – только и успел выдохнуть парень, стремительно приседая и слегка отклоняя корпус вправо.

Реакция не подвела – камень просвистел в нескольких сантиметрах над левым ухом. Не пригнись Юсуп, снаряд вонзился бы ему в грудь, в области сердца.

Рефлекторно, даже не думая, он вытянул руку с пистолетом, снимая его с предохранителя, и почти нажал на спусковой крючок, когда пращник закричал неожиданно пронзительно:

– Орц довла!

Юсуп не сразу сообразил, что слышит старинное чеченское предупреждение о приближении врага, которое на русском звучало примерно как «Тревога! Враг окружает!».

– Ты чеченец? – вскричал Юсуп, опуская пистолет и бросаясь к мужчине.

Тот дернул головой, не ответив, вытащил из-за пазухи еще один каменный снаряд и, зажав его в руке, бросился на парня.

«Дурак, – обругал себя Юсуп, с опаской глядя на импровизированный кастет в руках приближающегося человека, – ну откуда в четырнадцатом веке взяться чеченцам? Нужно иначе спрашивать».

– Стой! Не бей! Стой, говорю… Кто ты? Ты свой? – он уже иначе повторил свой вопрос, не используя слово «чеченец» и при этом выговаривая короткие фразы максимально отчетливо. Одновременно он сунул пистолет в карман куртки и, демонстрируя пустые ладони, вытянул их вперед.

В глазах набегавшего мужчины отразилось некое понимание, он замедлил шаг, наконец совсем остановился, недоуменно посмотрел на Юсупа:

– Да. Я свой. А ты кто?

И внезапно будто что-то толкнуло его сзади. Всем телом он дернулся вперед, ноги его подогнулись, он опустился на колени прямо на землю и, застыв на мгновение, рухнул ничком – в пыль у ног Юсупа. Из его спины торчала стрела с красным оперением. Потрясенный, Юсуп несколько секунд смотрел на вошедшее наполовину древко, не сразу осознав, что произошло, затем поднял взгляд и увидел Мусу. Спешившийся унбаши вышел из-за угла ближайшего дома и довольно улыбнулся Юсупу, крикнув что-то поощрительное. В руках он держал лук.

Кровь вскипела в венах парня. Эти люди жгли и убивали его предков – пускай далеких, но все равно чеченцев. Не помня себя от ярости, он выхватил из кармана «Стечкин» и, не целясь, выпустил три пули прямо в широкую грудь Мусы. Металлический нагрудник не спас жизнь унбаши, с пяти метров пули из «Стечкина» прошили кожаные и бронзовые накладки, как лист бумаги. Муса даже не понял, что с ним произошло. Он опустил голову на грудь и мешком рухнул на ближайший плетень.

Грохот выстрелов перекрыл даже клич монголов. На необычный шум бросилось сразу несколько всадников. Один из них потрясал только что отрубленной женской головой. Юсуп и так еще не остыл от убийства предка, совершенного на его глазах, а увидев кровавый трофей, вовсе взбеленился. Словно в тире, и совершенно не целясь, он повел стволом вдоль наезжавших строем монголов, беспрерывно нажимая на спусковой крючок. После первого выстрела его руку подбросило вверх, он перехватил ее для удобства второй и продолжил стрельбу. Мощной отдачей раз за разом его буквально отбрасывало назад, и тогда для устойчивости он оперся спиной на один из массивных угловых столбов дома.

Прежде чем монголы сообразили, что странная шумная штука в руках «Ширлиса-ибн-Исы» валит почище арбалета, пятеро из них лишились своих жизней. Ни кожаные, ни металлические панцири не спасали от несущегося с бешеной скоростью кусочка свинца. Пара человек слетела с коней, еще двое поникли головами прямо в седлах, один рухнул вместе с бьющейся в агонии лошадью – пуля попала ей в шею, и кровь хлестала фонтаном.