Понемногу дым рассеялся, и я увидел ту самую бегунью. Надо сказать, вблизи она выглядела еще прелестнее. Тяжелый сноп каштановых волос обрамлял красивое девичье лицо с мягкими чертами лица и бархатным взглядом зеленых глаз. Мой любимый цвет, кстати. И костюмчик у нее, между прочим, не с китайского рынка. А вот кроссовки недорогие и нефирменные, а просто удобные тапочки.

– Я не помешала? – спросила она мягким мурлыкающим голосом.

– Уже нет, – через силу улыбнулся я.

– Что это было? – поинтересовалась она.

– Что это? – уточнил я.

– Ну, – она неопределенно повела в воздухе рукой. – То, что вы делали.

– А… Это… – Я постарался рассмеяться как можно естественнее. – Просто дыхательная гимнастика. Приобрел по случаю видеокассету с курсом, и вот.

Я развел руками.

– А меня научите?

Я внимательно вгляделся в ее глаза и понял, что погиб. Ум, красота, молодость и хорошее воспитание в совершеннейшей пропорции. Одна на десять миллионов. Не спугнуть бы…

Я улыбнулся.

– Прямо сейчас?

– Ну, – она шаловливо наклонила голову, как котенок. – Мы ведь в отпуске?

– Хорошо. Только снимите куртку. Сейчас будет жарко.

Улыбаясь, я наблюдал, как белоснежная ткань сползает с загорелых и налитых сталью мышц, и ощущал, как улыбку мою замораживает струящийся из позвоночника холод. Рассматривая тонкие и рельефные руки, я пытался сообразить одновременно две вещи. Айкидо или у-шу, это во-первых. И чей это подарочек. Моих многочисленных друзей или моих не менее многочисленных врагов – это во-вторых.

«Спокойно, Маня! Я Дубровский!»

– Какие красивые у вас руки! Занимались спортом?

Я просто сочился вежливостью и куртуазностью.

Она кокетливо улыбнулась, показав две славные ямочки на щеках, и даже не проговорила, а проворковала:

– Гимнастикой.

«Щщас! А я испанский летчик!»

– Долго?

– Нет, только в школе.

«Конечно! Лет пять, как минимум, моя дорогая, ты поливала своим потом и кровью татами…»

– Ну что, попробуем? – спросил я.

И мы попробовали. Как два клоуна на Плющихе. Я показывал движения, делая легчайшие и видимые только профессионалу ошибки, а она их повторяла, совершая ошибки куда более серьезные. Но ошибалась совсем в другую сторону. Баланс – дыхание, стопа – ладонь… Все было на очень высоком уровне. Нет, все-таки у-шу.

– Ну что, на сегодня хватит? – спросил я тоном любящего тренера.

– Да, наверно… – неуверенно проговорила она.

Она выглядела разочарованной. Как ни странно, разочарование, похоже, было вполне натуральным.

Я помахал рукой и затрусил было к своей гостинице, но, не пробежав и пяти метров, был остановлен ее чудным голосом.

– Постойте! – Она быстро подошла ко мне. – У меня сегодня вечеринка, и я хотела бы вас пригласить.

Вместо ответа я кротко склонил голову и шлепнул подошвами кроссовок, словно каблуками.

– Андрей.

Неожиданно она опустила голову и, взмахнув ресничками из-под пушистых бровок, тихо сказала:

– Лена. Придете?

– А куда?

Она просияла, словно я сказал ей изысканнейший комплимент.

– Липовая аллея, 41, в восемь часов.

– А квартира?

– Какая квартира? – удивилась она. А потом рассмеялась. – Нет. Это частный дом. Приходи, ладно?

При этом она заглянула мне в глаза, и я почти растаял.

– Обязательно.

С тем и расстались.

И завтракая, и толкаясь на рынке, целый день я напевал одну и туже песенку:

(А. В. Макаревич)

Вообще-то надо по идее предупредить местный филиал «Зоопарка».

Телефонная трубка пахла табаком, дешевой косметикой и горячей пластмассой.

– Алло? Это Виктор?