Док не отреагировал на эмоциональное выступление координатора, только кивнул.

– По «мишуре» данные подтверждены?

Крон чуть помедлил, тоже кивнул.

– Все операции проведены, последний завоз был вчера. Обратная активность заморожена.

– Хорошо.

«Мишура» – кодовое обозначение операции, которую предстояло провести под прикрытием народного восстания. Для этого и была тайно доставлена в город «резервная команда». О сути операции знали всего несколько человек, а проводить ее должны были лично инструктора. Даже Крон имел лишь общее представление о задании и только снабжал информацией.

– Хорошо, – повторил Док. – Ждем начала. Главное сейчас, чтобы полиция и ФСБ не вмешались. Если вдруг будет утечка.

– Они не влезут, – уверенно заявил координатор. – Им не до того, идет внутренняя свара, погоны и кресла летят во все стороны.

Вопреки ожиданию инструктора особой радости по этому поводу не выразили. Они слишком хорошо знали, что от спецслужб можно ждать чего угодно и когда угодно. Издыхающий зверь все равно опасен. А если он только болен, то риск попасть под удар всегда есть.

– Мы на связи, – сказал на прощание Док. – Готовность выступления – три часа. Особая – два.

Координатор распрощался с инструкторами и поспешил к себе. Он не преувеличивал, когда говорил об обстановке в городе. Он реально опасался выхода ситуации из-под контроля в самый последний момент. И поэтому не мог позволить себе потерять нить управления даже на миг.

– Тут что-то не так! Не нравится мне такой поворот. Что отомстить хотел – понятно. Чужими руками – тоже понятно. Но зачем сразу? С чего вдруг спешка? Двадцать лет не виделись, ты же мог не узнать его, тем более он внешне изменился… Или это испуг? Или что-то еще?

Храмов задумчиво стучал пальцем по столешнице, глядя на сидящего напротив Сазонова. Тот подцепил вилкой ломтик буженины, макнул его в горчицу и пожал плечами.

– Или я зря гоню?..

– Закаев не рядовой боевик. Командир отряда, резидент. А сейчас объявился в городе, значит, или что-то ищет или что-то готовит. Может и не сейчас, может давно. Узнать бы.

Сазонов отправил в рот буженину, заел куском хлеба. Храмов ждал, когда гость заговорит снова. Но тот пока молчал. Наворачивал угощение, словно с голодного края приехал. Стол был уставлен тарелками, салатницами и судками, в центре стояли две бутылки вина и одна водки. Но ее так и не открыли. Оба не жаловали крепкое питье, предпочитая что-то полегче и то редко.

– Я попробую узнать, – наконец, сказал Храмов.

– Как? Под каким он именем, неизвестно, никаких данных нет. Только номер микроавтобуса. Но он может быть и не его.

– Словесный портрет…

– Да какой на хрен портрет. По нему искать будут лет сто.

– Все равно, через знакомых в отделе можно уточнить, – не сдавался Храмов. – Хотя бы по автобусу.

Сазонов пожал плечами.

– Тоже не ахти.

– Почему?

– А если он здесь давно? Значит, оброс связями, может с администрацией под ручку ходит, с губернатором взасос целуется. Мы же не знаем. Полезем справки наводить и нарвемся.

Храмов недовольно посмотрел на Сазонова.

– Что-то ты, Борисыч, совсем загнался. Конечно, не каждый день в тебя стреляют, но все-таки, не стоит так уж паниковать.

Сазонов вытер губы платком, довольно отодвинулся от стула. Он и впрямь оголодал, видимо, организм решил заесть стресс, а не запить водкой. Так даже лучше.

Полковник крякнул, с интересом посмотрел на бутылку португальского портвейна «Тауни».

К Храмову он заявился поздним вечером, здорово удивив хозяина. Раньше о встречах они договаривались заранее, а тут вдруг так внезапно. Полчаса ушло, на то чтобы рассказать историю, только после этого Храмов, обалдевший от услышанного, повел полковника на кухню, совмещенную с гостиной.